85 
Женькой она называла Крымова. Она в душе уже тысячу раз хлестала его по щекам, выговаривала ему все, что думает о нем, но в жизни не видела ни разу. Она не могла уважать человека, который столько лет мучает ее единственную дочь.
– Ничего. Слава богу, ничего.
– Ты с кем, с Шубиным?
– А ты откуда знаешь?
– Интуиция, доченька. Игорь – хороший человек, вот и держись его. Вы еще ребенка не ждете?
Юля провела рукой по животу. Ткань была влажной от крови. Она подумала о том, что этот разговор с матерью может быть последним. Что стоит ей сейчас попросить маму вызвать милицию к аптеке на Тверской, и у нее появится шанс остаться в живых. А уж как задержать Фиолетового, она бы придумала… Но она опоздала…
Перед ветровым стеклом промелькнула большая тень.
– Ма, все. Пока. Целую.
Она едва успела отключить телефон и сунуть его в сумку, как открылась дверца, Фиолетовый закинул на заднее сиденье зеленый пластиковый пакет с лекарствами.
– Все, порядок. Теперь можешь не переживать за свой дурацкий живот. Поехали.
35. На Софийской набережной
Гел сидела за компьютером и страшно нервничала. Она только что подделала почерк Бахраха и сляпала письмо, которое должно было отправить Фиолетового в Саратов на поиски мертвой Кати Уткиной. Ей казалось, что вот именно теперь-то и пробил час, когда она лицом к лицу встретится с человеком, посланным Бахрахом (еще при жизни) для того, чтобы ее убить (как убили Катю Уткину, Марину Смирнову, Гамлета). Михаил Семенович был неглупым человеком, а потому предусмотрел, какие последствия могут возникнуть в результате того, что нескольким молодым женщинам приходилось хотя бы косвенным образом быть в курсе его финансовых махинаций. Во-первых, это могло отразиться на тех преданных ему людях, с кем он работал и с кем делился. Во-вторых, эти живые свидетели (точнее, свидетельницы) могли помешать его единственному сыну Дмитрию воспользоваться состоянием отца. Хотя, с другой стороны, зачем же, спрашивается, Фиолетовому убивать ее, если она еще не успела передать Дмитрию заветного письма? Это противоречило бы плану Бахраха. Так, может, Земцова была права, когда предложила свой план? Да и вообще теперь у Гел был пистолет, и их все-таки в квартире будет двое, а Фиолетовый – один. Может, справимся? Бойцовский дух Гел не давал ей раскиснуть окончательно. Приготовив письмо и спрятав его глубоко в книги, чтобы у Фиолетового не возникло подозрения, что она ожидает его, а потому встречает у дверей с распростертыми объятиями и с письмом за пазухой, она некоторое время размышляла, какую линию поведения ей избрать. Земцова уверена, что Фиолетовый ничего не знает о девушках и что единственная информация, которой он располагает, – это разорванное письмо Бахраха, адресованное непосредственно сыну Дмитрию, где указано, что ему следует найти Гел в «Черной лангусте». А это означает, что Фиолетовый ничего не знает и об условии, при котором Гел следует отдать уже свое письмо. То есть он ничего не знает о наличии фотографий. Значит, достаточно Фиолетовому упомянуть имя Дмитрия Бахраха, чтобы она отдала ему письмо. Вероятно, именно так все и должно будет выглядеть.
Гел вздохнула, выпила рюмку водки и села за компьютер. Из головы не выходил клуб «Чайка», где им предстояло найти Ольгу Белоконь. Она забрела в поисковую систему «Яндекс», порылась на его страницах в поисках «Чайки», не имея представления, какого рода этот клуб, и решила остановиться на ночном клубе «Чайка».
«Этот клуб занимает одно из первых мест среди клубов по Московской области, хотя появился сравнительно недавно. Тут каждые выходные устраиваются дискачи для тинов. Короче, для нас…»
Звонок в дверь заставил ее подскочить в кресле. Перед тем как открыть дверь, следовало выключить компьютер, чтобы постороннему не бросился в глаза выделенный текст о клубе «Чайка». Это была необходимая мера предосторожности. Поэтому Гел, застигнутая врасплох, отключила Интернет, вставила в компьютер порнодиск, быстро накинула на себя длинный махровый халат, сунула в карман пистолет и двинулась в переднюю.
– Кто там? – недовольным голосом спросила она.
– Свои, – услышала она низкий мужской голос. – Я от Михаила Семеновича, открывай.
Открыв первую дверь и приблизив лицо к дверному глазку, она увидела лишь отвратительное фиолетовое пятно и инстинктивно отшатнулась, как если бы столкнулась нос к носу с чудовищем.
85 
