91 
В сложной ситуации все, как одна, вели себя одинаково: никто не попытался бороться, кричать, сопротивляться… Да, никто не кричал. Никто! Хотя… Та маленькая хрупкая женщина, которая плакала, захлебывалась слезами и просила пощадить ее, сказала, что ее дети гуляют в парке… Зато как весело смеялась она там, на гороховской даче, когда Лиля рассказывала им всем о нем, о Жене, как крутила своим пальчиком у виска, мол, нашла Лилька с кем общаться!
В ожидании матери он вымыл голову специальным шампунем, высушил полотенцем. Пусть она видит, что он следует ее советам, что моет голову каждый день.
Хотел даже вытереть пыль, прибраться, но ограничился только тем, что спрятал под подушку шелковый шарф и ремень… Ни к чему лишние вопросы.
Почему она так опаздывает? Куда зашла? Может, в магазин, чтобы купить печенье? Она знает, какое он любит печенье. Песочное, облитое шоколадом.
Женя открыл холодильник, достал завернутую в промасленную бумагу колбасу. Вернее, то, что от нее осталось. Один засохший кусочек. Проглотил слюну. Голод. Может, достать вермишель быстрого приготовления? Но если он сейчас поест вермишели, то не сможет съесть принесенную матерью тушеную капусту и куриные котлеты.
Он снова набрал номер матери. Длинные гудки. Она что, оглохла? У нее такой громкий сигнал, мертвый проснется!
Открыв буфет, он достал жестяную банку с халвой. Зацепил вилкой кусок, сунул в рот и принялся медленно жевать.
– Куда она подевалась?! Уже скоро два часа, как ее нет!
Он поставил греться чайник, распаковал вермишель, засыпал ее специями, капнул оранжевого масла из пакетика и залил кипятком, накрыл миску блюдцем и стал ждать, пока вермишель разбухнет. Он всегда так делал, когда хотел есть. А есть он хотел почти всегда.
Снова позвонил матери. Слушал длинные гудки, а сам разглядывал листок, на котором был нацарапан его же рукой адрес еще одной «гороховской» гостьи – танцовщицы кабаре Светланы Баксановой. Вот! Заработала себе на квартиру, отплясывая на сцене канкан! Вертя задом! Не она ли советовала Лиле спустить его с лестницы? Сука!!!
Он бы отправился к ней уже этим вечером, если бы был уверен, что за ее квартирой не установлено наблюдение. Но люди были, они поджидали его на лестнице ее подъезда, крутились вокруг дома, вынюхивая, выслеживая маньяка! Ха! У них что мужик, то маньяк. Слизняки! Но мимо них незамеченным не пройдешь. Это до сих пор ему везло, особенно последний день выдался урожайным – сразу две дуры попались! После того как они получали мощный разряд, сразу превращались в тяжелых, мягких кукол, с которыми можно было делать все что угодно…
Когда раздался звонок в дверь, он бросился открывать.
– Ма, ну наконец-то!
– Извини, сынок, я по магазинам прошлась…
Она поцеловала его в щеку, он подхватил ее сумки и сам начал выгружать продукты на стол. Вот, кастрюлька, еще теплая… Капуста! Объеденье! И котлеты в фольге, тоже теплые!
– А это компот из сухофруктов, какой ты любишь… Давай стакан, я налью…
Он залпом выпил компот и принялся накладывать себе на тарелку еду. Мама! Она – самая лучшая из всех мам!
– Как дела, Женечка!
Она почему-то не смотрела ему в лицо. Нервничает, решил он.
Он отломил кусок мягкой булки, взял вилку и принялся есть. Жадно, запихивая в рот большие куски котлеты.
– С чесноком?
– Да, как ты любишь…
После еды его потянуло в сон.
– Пойдем, милый, я тебя уложу… Ты, наверное, устал. Снова целую ночь просидел за компьютером? Я говорила тебе, что так переутомляться нельзя… Это вредно для глаз…
Он лег и почувствовал, как мать укрывает его пледом. Мама, самая лучшая из всех мам…
Он быстро уснул, а потому не смог услышать, как мать звонит кому-то и говорит:
– Ну, вот и все… Он уснул… Поднимайся, я открою тебе дверь…
ГЛАВА 30
– Ее нет дома, – сказала Ольга.
Они с Глашей стояли перед дверью квартиры Лидии Александровны Наполовой уже минут пять и звонили, звонили.
– Если бы она была дома, то непременно открыла бы, – сказала Ольга. – А ты как считаешь?
– Не знаю, – задумчиво проговорила Глафира. – Ни телефон ее не отвечает, ни двери она не открывает. Странно все это.
– Да ничего странного нет. Знаешь, кажется, она подрабатывает где-то, моет полы. То ли в соседнем подъезде, то ли в офисе каком-то. Она как-то говорила мне, да только я не придала этому значения. Ей-то самой мало нужно, я так тогда думала, поэтому все заработанное она, скорее всего, тратит на свою внучку.
91 
