Особенно,... 
66 
— Простите, — обратился он ко всем сидящим за столом.
Прежде чем Грейс успела что-либо сообразить, он обошел вокруг стола и выдвинул ее стул вместе с ней. Она попыталась возмутиться, но это было бесполезно.
— Думаю, нам надо кое-что обсудить, — протянул он. Грейс уже достаточно изучила его и поняла, что он очень, очень сердит.
— Рейз…
Он поднял ее на ноги и потащил за собой в коридор, к задней двери.
В саду она вырвалась, вне себя от возмущения.
— Как… — Взгляд Рейза был страшен, и Грейс умолкла на полуслове, неуверенно отступив назад.
— Вы что, с ума сошли? — резко спросил он.
— Это вас не касается.
Он двинулся к ней.
Грейс отшатнулась.
— От вас нельзя отходить ни на шаг, за вами постоянно нужно присматривать!
— Я сама могу о себе позаботиться.
— Так же, как в субботу?
— Я… — Отступив еще на шаг, она наткнулась на стену.
Он поднял руки, с обеих сторон преграждая ей выход. Близость его еще больше испугала Грейс, она заметила, что он рассержен сильнее, чем можно было предположить.
— Вы еще легко отделались в субботу, так же как легко отделались на Силвер-стрит, «изучая жизнь».
— Но ведь ничего не случилось. — Она сглотнула, во рту у нее пересохло.
— Потому что я был поблизости. Черт побери, Грейси! В следующий раз меня может не оказаться рядом, чтобы вызволить вас из беды!
— Я и сама могу за себя постоять! — крикнула она. — Я уже много лет так живу!
— Вы родились в сорочке, — бросил Рейз. — С тех пор как я познакомился с вами, вы то и дело попадаете в серьезные передряги и только чудом избегаете опасности!
— Я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать.
— О Господи! Если б вы хотя бы придерживались чего-нибудь одного! Разве так уж обязательно во все совать свой нос?
— А разве в мире только одна несправедливость? — парировала она.
— Знаете, что вам нужно?
— Могу представить!
— Вам нужна хорошая выволочка, — сказал Рейз; лицо его было в нескольких дюймах от нее. — Настоящая выволочка, которая научила бы вас уму-разуму.
— Пустите меня, — сердито прошипела Грейс, пытаясь оттолкнуть его. Но он не шелохнулся.
— Значит, вам нужен защитник, — проговорил Рейз уже спокойнее. — Взгляните на вещи трезво, Грейси, вы не можете обойтись без меня.
— Вы самый самонадеянный и тщеславный из мужчин, каких я только когда-либо имела несчастье встречать…
— А вы самая безрассудная и сумасшедшая из женщин… — прорычал он. Прижимая ее к стене своим телом, он нагнулся, ища губами ее рот.
Грейс уступила его натиску Она пыталась воспротивиться, в самом деле пыталась. Но безуспешно. Губы ее стали мягче, нежнее, чуть-чуть приоткрылись, тело как будто таяло. Она вскинула руки и робко опустила их ему на плечи. Низкий, гортанный вопль восторга вырвался из горла Рейза.
Он по-прежнему прижимал ладони к стене, преграждая ей путь своим большим телом. Слегка прикусив ее сочную нижнюю губку, он стал требовательно водить языком по ее губам.
— Откройтесь мне, Грейс, — пробормотал он.
Она послушалась. Язык его — жесткий, горячий, требовательный — проник в ее рот. Бедра Рейза плавно, ритмично двигались, сладостно касаясь ее тела, его напряженные чресла толкали ее. Грейс застонала, закинув голову, подставив Рейзу шею, которую он тотчас же принялся осыпать поцелуями, поднимаясь вверх, к изящной мочке уха. Он начал водить по ней языком; Грейс вздрогнула. Почувствовав ее дрожь, он еще более страстно прижался к ней, мерно раскачиваясь, нашептывая о своих желаниях, о том, что он хочет ее немедленно, сейчас…
— О Боже! — вскрикнул Рейз, зарываясь лицом в ее волосы.
Грейс чувствовала, как все тело ее, тесно прижатое к нему, бьется и пульсирует. Она хотела, она жаждала, чтобы он продолжал. Сейчас же. Сию минуту. Всегда.
Рейз оторвался от нее, но продолжал крепко держать за плечи.
— Мы должны вернуться в дом.
Грейс не могла поверить своим ушам. Она была разочарована, ей хотелось снова очутиться в его объятиях.
— Грейс, — сказал он, переводя дыхание. — Выбросьте вашу затею из головы. Я не хочу, чтобы вы работали в этой школе.
Сердце ее все еще не желало успокоиться. — Возможно, — кончиком языка она провела по пересохшим губам, — возможно, если бы в этом городе существовали нормальные законы и порядок, любой мог бы учить детей свободно и спокойно. К тому же вы не имеете права указывать мне, что делать, вы — меньше, чем кто-либо другой. Это из-за вас я потеряла место в Мэлроузе. Рейз поднял глаза к небесам и выругался.
66 
