47 
— Нет, она ничего не говорила.
Фей задумчиво и огорченно смотрела на сына.
— Видишь ли… — Этьен повернулся к ней лицом, — каждый раз, когда я пытаюсь поговорить об этом, она переключается на другую тему. Как будто ничего не случилось, — сказал он.
— Люди по-разному переносят горе.
Этьен расстроенно смотрел на мать.
— Ей нужна поддержка, а я не знаю, как помочь ей. Мне кажется, она даже не хочет моей помощи. Докторам легко говорить, чтобы я был терпелив и не торопил события. Она разговаривает со мной, как с незнакомцем! Вежливо и ровно!
Этьен вспомнил, как сам захотел, чтобы она так держалась.
— Думаю, ей станет лучше дома, — предположила Фей.
— Надеюсь, — грустно сказал он, — возможно, ты права: она скучает по Эмме и Тому.
— Эйлекс? — Анна вся подобралась, когда увидела, кто пришел к ней в палату. — А я ждала Этьена. Сегодня я выписываюсь домой. Спасибо вам за цветы.
Домой! В тот день он сказал, что она всего лишь наемная помощница в его доме.
Анна напряженно ждала, как эта женщина объяснит цель своего визита. Потом решила не тянуть время.
— Эйлекс, зачем вы пришли? — прямо спросила Анна. Притворяться бессмысленно, раз Эйлекс уже продемонстрировала свою враждебность.
— Я хочу извиниться… Очень нехорошо с моей стороны…
Анна сидела с каменным лицом, в ее карих глазах не было торжества, они ничего не выражали. Эйлекс нашла в сумочке платок, смахнула слезы. Она была близка к нервному срыву, но мучительное чувство вины заставило ее продолжить:
— Ты спасла жизнь моей внучки. Я потеряла Кэтрин… А если бы еще и Эмма… Прости меня. Я чувствую себя очень виноватой.
Наверное, надо простить ее, подумала Анна. Это будет взрослое, зрелое решение, но сегодня она не чувствовала себя вполне взрослой. Ее душу переполняла жалость, но она не могла выпустить ее наружу.
Анна не ответила. Эйлекс тяжело вздохнула и продолжила дрожащим голосом:
— Когда Этьен сказал мне, что хочет уехать с тобой в запоздалое свадебное путешествие, я решила помешать вам. Он принадлежал Кэтрин. Ты понимаешь?
Анна понимала. Она знала, что ей следует испытывать какие-то чувства: сожаление, гнев, сочувствие, но не могла преодолеть ужасной пустоты внутри.
— Между вами возникала опасная близость… То, как он смотрел на тебя, прикасался к тебе… Я солгала ему, чтобы заставить его посчитать тебя эгоистичной и безответственной. — По щекам Эйлекс потекли слезы. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
— Сейчас это все уже не имеет значения, — сказала Анна ровным, бесцветным голосом. Она неловко пожала руку Эйлекс.
Нечленораздельный звук, вырвавшийся из горла Этьена, заставил ее посмотреть вверх.
Эйлекс ахнула и обернулась. Увидев Этьена, стоящего в дверном проеме, она смертельно побледнела:
— Я пришла с добром.
Его губы побелели, глаза сузились в щелки. Анна могла видеть его внутреннюю борьбу, ему было необходимо справиться с вихрем эмоций, прежде чем он наконец заговорил:
— Уйдите с глаз долой.
Когда Эйлекс с облегчением покидала палату, Этьен закрыл глаза, чтобы не смотреть на нее.
— Чем я могу помочь тебе? — хрипло спросил он Анну.
Она пожала плечами:
— Теперь это не важно.
— Нет, важно, — сказал Этьен резким голосом. Он потянулся, чтобы дотронуться до ее руки, но она отодвинулась. Этьен отвернулся и вздохнул: — Я не думал, что она…
Он замолчал. Казалось, его раскаяние невозможно выразить словами.
— Я говорила тебе.
Ее невыразительный взгляд был хуже всяких упреков.
— Помню-помню… Ты когда-нибудь простишь меня?
— Обиженная жена отравляет жизнь. Бедный Этьен! Ты всего этого не предусмотрел в условиях сделки, когда дал мне эту работу, не так ли?
Он замотал головой.
— Говори со мной, Анна, — взмолился он. — Если ты ненавидишь меня, так и скажи. Накричи на меня!
Но Анна лишь смотрела на его протянутые руки, затем перевела взгляд на такое знакомое лицо. Ненавидела ли она его? Что случается с любовью, когда отношения портятся?
— Я не могу выполнить это по заказу даже для тебя, Этьен. Что велела медсестра в том случае, если я начну швырять вещи?
Инвалидное кресло казалось слишком большим, но Анна уступила требованиям больницы. Этьен нес накопившиеся за время ее пребывания в больнице вещи, но, даже когда она садилась в машину, ни разу не прикоснулся к ней. Она это заметила.
47 
