Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
40 
– За это можно и по морде схлопотать… – задрожал Герман. – Что ты такое говоришь?!
– Но разве не по твоей вине с ней произошло то, что произошло?
– Хорошо, ты не хочешь говорить мне о том, что я сделал, как предал свою жену… Но расскажи мне тогда, что сделал ты для нее, когда меня не было? Ты или твоя жена? Вы же не чужие мне люди!
– Ну, во-первых, мою жену ты не приплетай. Она вообще не в курсе, да и с Женькой-то была знакома понаслышке. Я вообще делал все так, чтобы они как можно дольше не были знакомы друг с другом. Моей Маше не понравилось бы, что Женя сидит под домашним арестом…
– Неправда! Она всегда была свободна, и тот образ жизни, что мы вели, нам нравился…
– Это тебе он нравился, тебя устраивало, что твоя жена все время находится дома, никуда не выходит, разве что в магазин, ни с кем не встречается, не дружит, что она, как верный цепной пес, сидит дома и охраняет твое богатство. Женя была для тебя просто идеальной женой. К тому же она была верна тебе, никогда не изменяла. Она любила тебя, Герман…
– Я не знаю, что с ней и где она, но, будь она здесь сейчас, она бы ответила тебе, объяснила бы, что она – не пес цепной, что ей нравился этот образ жизни… И ходила она куда ей вздумается, ездила на машине, она прекрасно водит машину, кстати…
– Все равно ты держал ее в черном теле…
– Да что ты знаешь о нашей жизни? У Женьки было все, чего может только желать молодая женщина! Ты же был в нашей квартире, ты же все видел собственными глазами, она была счастлива, она ни в чем не нуждалась…
– Нуждалась, Герман. Она нуждалась в тебе, в твоей любви…
– Постой… Что ты такое говоришь? Разве мы не с тобой были там? Я всегда брал два билета… Вернее, четыре – туда и обратно… Постой… Лесото, Йоханнесбург… Отель «Микеланджело» в Сандтоне… Туда приходила девушка по имени Алиса, она передавала информацию от Али…
В голове Германа вертелись слова, от которых ему становилось трудно дышать, а во рту появился металлический привкус, словно память вибрировала между заблокированной частью и реальностью: Либерия… Чарлз Гэнки Тейлор… Сьерра-Леоне… авиабаза Уотерклуб ВВС ЮАР… Претория… Берег скетелов… Свакомпунда… Кимберлийский процесс… Де Бирс… Аль-Каида… Лейтенант Бартон…
– Номер триста пятьдесят четыре в «Palazzo Intercontinental» в Монтекасимо… Мы работали, Сережа… – Его бросило в пот. – Почему ты обвиняешь меня в том, что я часто бросал Женьку одну, а ты? Разве твоя Маша не оставалась одна?
– Монтекасимо, наконец-то вспомнил… Мы вот все тут говорим… А ты не уловил еще самого главного.
Герману показалось, что Сергей вытер ладонью пот со лба. Нервничает, переживает.
– Если ты и дальше будешь такими темпами все вспоминать, то доберемся и до главного…
– Главное у нас – Женька.
– Я тебе так скажу. Конечно, Женька. Но ведь эта сука, Закревская, написала про алмазы… Так легко написала о контрабанде алмазов, словно речь идет не о конкретных людях, чья жизнь описана в ее книге, а о Джеймсе Бонде… Тебя это не настораживает?
– Откуда она узнала?
– Она переписала дневник твоей жены.
– Я пока ничего не понимаю… Женька ничего не знала…
– Это ты так думаешь. Это мы с тобой так думали, будто бы наши жены ничего не знали… Мы всегда недооцениваем женщин. Ладно, вернемся к состоянию твоей памяти. Тебя держали в плену, ты что-нибудь об этом помнишь? Ты помнишь, как тебе не давали воды, как хотели, чтобы ты рассказал им, где в этом чертовом доме мы храним наши алмазы?
– Нет, не помню. Я помню, что в этом доме мне было всегда хорошо, что мы сидели с тобой на белых диванах, пили ледяной лимонный сок и играли в карты, мы ждали звонка, мы всегда с тобой ждали звонка… Только после звонка мы могли действовать, встречаться с Али…
– Я тебе так скажу. Тебя взяли в плен, и я потратил много сил, денег и времени, чтобы тебя найти, а потом и выкупить. Ты и этого не помнишь? Мне удалось только один раз вырваться из Лесото в Москву, чтобы повидаться с твоей женой, но я ее так и не увидел. Понимаешь, я был уверен, что ваш телефон прослушивается, а потому решил не рисковать, решил встретиться с ней лично. Но не сумел. Я предупредил эту суку Савину, Ларису, ее соседку…
– Ларису? Я знаю ее… Лариса, как же, Женя рассказывала мне о ней, но не сказать, чтобы они были в дружеских отношениях, нет… Лариса одалживала у нее небольшие суммы денег, иногда просила то соли, то луковицу… И что же эта Лариса? Стоп… подожди… Савина… Закревская… Ведь это она написала книгу о Жене… Говори дальше… У меня в голове как витраж… Цветной такой, все больше зеленого цвета… Савина – Закревская – дневник моей жены – книга…
40 
