26 
* * *
Ада стояла на цыпочках перед дверью, изо всех сил напрягая слух и сердясь. Господи, ну что за наказание этот мужичок… Так она и не может понять его до конца. И что такого особенного может наговорить ему его мама? Чего он нервничает так? И не слышно ничего толком, одни обрывочные истерические восклицания…
— Да не может быть, мамочка! Не говори ерунды! Кому она нужна? Ты, как всегда, все преувеличиваешь…Ну, да… Я полтора месяца у них не был… Ну и что? У меня своя личная жизнь, у меня прекрасные отношения… Что? Да говорю же тебе, такого просто не может быть! Что значит, сама видела? Ну, это, наверное, родственник какой-нибудь из их сибирской тьмутаракани в командировку приехал…Что-о-о?! Ты что, сериалов своих насмотрелась, мамочка?! Я же говорю тебе, такого не может быть…
Ада грациозно отскочила от двери, насколько это позволила ей знойная полнота, на цыпочках убежала на кухню. Подняв глаза на вошедшего задумчивого Толика, участливо спросила:
— Что, у твоей мамочки какие-то неприятности? Ты так кричал…
— Да нет…Нет у нее никаких неприятностей! Просто отчитала меня, что я в бывшей семье давно не был… Она же не может понять, как мне трудно…
— Зато я тебя очень понимаю, Толик! Что ж делать — раз надо, значит, надо. Это крест твой на всю жизнь, дорогой… И мы понесем его вместе! Я не оставлю тебя, я всегда буду помогать тебе в этом! Помни — я с тобой, я всегда с тобой, я твой друг…
Толик взглянул на нее странно, будто даже испуганно, и ничего не ответил. Сидел, задумавшись глубоко, отрешенно глядя в угол и подрагивая нервно коленкой. Потом подскочил вдруг, как ужаленный, и ринулся со всех ног в прихожую.
— Куда ты? — удивленно прокричала ему вслед Ада. — Сейчас ужин готов будет…
В ответ она услышала только хлопок закрывшейся с размаху двери да звонок растревоженного колокольчика, висящего на притолоке, призванного по всем законам фэн-шуй неусыпно, ночью и днем, сторожить ее, Адино, супружеское хлипкое счастье. Чего это с ним? Сорвался, убежал вдруг… Странный, странный все-таки мужчина. Так она старается, так ему подыгрывает, из кожи вон лезет… А ведь она ему, между прочим, и не навязывалась. Он сам себя предложил ей тогда… И чего теперь бежать сломя голову в бывшую семью, и зачем вообще надо было уходить оттуда так поспешно? Они и знакомы-то были всего ничего… Он ее тогда очень, очень удивил, когда объявил вдруг, что уходит из семьи и будет жить с ней, она даже к этому и стараний-то никаких не прикладывала. Решила, что это судьба о ней так своеобразно позаботилась — подкинула прямо на порог готовенького мужа — даже и с опытом, так сказать, семейной жизни…
Толик шел очень быстро, изо всех сил стараясь не торопиться, но все равно почему-то переходил на полушаг — полубег. Противная липкая струйка пота текла по спине, по лбу, и на висках уже образовалась неприятная испарина, но он все убыстрял и убыстрял шаг… Вечно мать его с толку сбивает. Позвонит, наговорит черт-те-чего… Мужика, главное, у Ленки какого-то углядела. Да откуда? Чего народ смешить… Мимо нее можно шесть раз пройти и не заметить, как мимо серой стены. Ни яркости в ней нет женской, ни кокетства, ни загадочности, — пустое и блеклое место. И на лице всегда — будто серая тень виноватости за свою эту никчемность-некрасивость. Так что зря он так бежит. Сейчас опять, наверное, расплачется, будет смотреть исподлобья грустными коровьими глазами да волосы за уши прятать…Только и умеет страдать, прямо хлебом не корми. Конечно, только это и умеет… Надоела уже со своими страданиями…
Решительно открыв дверь подъезда, он по-мальчишески быстро, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел на четвертый этаж, нетерпеливо нажал на кнопку звонка, прислушался. За дверью заливисто хохотали близнецы, что-то шумело, стучало и переворачивалось, повизгивала счастливо Тонечка…
Дверь ему открыла Лена. Ну да, это была его жена, Лена… Точно она. И вроде как и не она вовсе… Другое, совсем другое лицо…
— Привет, Толик! Заходи быстрее… Проходи сразу на кухню — у меня там сейчас молоко убежит… — скороговоркой выпалила она, моментально от него отвернувшись и взмахнув перед лицом волосами. Он медленно прошел за ней, с опаской оглянувшись на закрытую дверь, ведущую в комнату, за которой и происходила вся эта детская возня с криками и повизгиванием.
— С кем это они там резвятся? С Катериной, что ли? — осторожно спросил Толик.
26 
