Последние отзывы

  53  

Впрочем, они были не одиноки в проявлении своих вдруг нахлынувших откровений. Ритка, присевшая у костра на раскладной стульчик, вовсю кокетничала с Кирюхой, уплетая за обе щеки шашлык и запивая его коньяком. Не умела Ритка вот так – глазами разговаривать. Более практичная в жизни была. Какие взгляды, какие глаза, когда надо брать дичь голыми руками? А проморгаешь – улетит, одно перышко от хвоста в руках останется. Тем более дичь попалась интересная, холостая, для завязывания матримониальных отношений вполне годящаяся.

Илька, присев по другую сторону костра, долго еще глядел, как опускаются декабрьские синие сумерки на снежный темнеющий лес. Потом вздохнул, взял из Кирюхиных рук горячий шампур с пахучим мясом, с удовольствием вонзился в него зубами. Вкусно. Горячая добавка к удовольствию созерцания. Но – всего лишь добавка, и не более того. Так он давно для себя решил.

* * *

Довольно странно, что раньше он полагал себя счастливым человеком. Вроде того – все у него сложилось, все срослось. Чего, чего срослось-то? Жизнь ведет за собой, словно телка на веревочке, а он бежит и радуется, как идиот. Женили – женился, сытую жизнь дали – взял, налили – выпил… А сейчас даже назад не хочется оглядываться. Господи, как же он жил без нее, без Леськи?

Андрей давно уже проснулся, наблюдал из-под опущенных ресниц, как она гладит ему рубашку, вся сосредоточившись на этом занятии. Как смешно набирает воду в рот и, надув щеки, старается брызгать ею без звука, чтоб его не разбудить, и ничего у нее при этом не получается, и вода течет по подбородку, и попадает не в то горло, и она начинает кашлять в ладошку коротко и испуганно, кося в него глазом. Наконец, он не выдерживает и тихо начинает колыхаться от смеха, и она обиженно машет на него рукой и тоже смеется, и зимнее солнце светит прямо в глаза, и вкусно пахнет из кухни горячими бутербродами, которые она, наверное, готовила Илюхе на завтрак. Вот оно, стопроцентное мужицкое счастье, такое, что дышать трудно. Полцарства за стопроцентное мужицкое двухнедельное счастье. Полжизни! Хотя почему – полцарства и полжизни? Уж отдавать, так все. Оно того стоит. И кстати, почему он обозвал его двухнедельным? Это уж вовсе ерунда, это уж дудки…

– Леськ, выходи за меня замуж!

– Что? – испуганно обернулась она к нему от гладильной доски. – Что ты сказал?

– Что слышала. Делаю тебе предложение руки и сердца. Пойдешь замуж?

– Ага… Сейчас вот рубашку твою доглажу и сразу пойду. С ума, что ли, сошел? Ты ж женатый!

– Сегодня женатый, завтра холостой. Так пойдешь или нет? Хотя чего я тебя спрашиваю… Головой в мешок, и готово…

Она коротко хихикнула, глянула на него испуганно и в то же время немного снисходительно, как глядит мать на задавшего трудный недетский вопрос ребенка.

– Я вообще-то серьезно, Лесь.

Он отбросил от себя одеяло, вскочил на ноги, шагнул к ней, притянул к себе за плечи. Потом сжал в руках так сильно, что она даже ойкнуть не могла, только сопела в приплюснутый к его плечу нос.

– Давай жить вместе. Я по-другому больше не смогу, честное слово. Если хочешь, я каждый день буду тебе в любви объясняться… Прямо с утра. Всю оставшуюся жизнь. Хочешь?

– Мгм! – утробно и сердито промычала она и попыталась дернуть головой, высвободиться из его цепких объятий.

Он ласково погладил ее по голове, отпуская, проговорил менторским нежным голосом:

– Ну, вот и молодец, Лесечка… Послушная девочка. Хорошей женой будешь. Покладистой. Гладь, гладь мою рубашку дальше! Учти, я на работу опаздываю!

– Ты что! Ты же мне ребра чуть не переломал! – сердито оттолкнулась она от его груди и тут же рассмеялась, рассыпалась мелким горохом, чуть запрокинув голову.

Наверное, у всех счастливых в любви женщин смех звучит одинаково – искренне и бездумно и немного по-идиотски, как доказательство присутствия внутри радостной уверенности в мужском ответном чувстве.

Она и сама не поняла толком, как прожила эти две недели. То ли в шальном непривычном разгуле, то ли в празднике, то ли в бездумной радости. Жила и жила, ни о чем не думая. Бездумность эта поселилась в ней сразу, как приехали они после зимнего пикника, отделила непроницаемой теплой стеной от остального мира. Она и не хо тела разрушать эту стену, и не пыталась даже. На оборот, сидела за ней, будто получила неожиданный отпуск от себя привычного состояния груст ной тревоги. Наверное, так и ведет себя уставший от проб лем человек, когда ему неожиданный отпуск выпадает. Просто выключает себя, и все. Вот и она себя выключила, отдавшись счастливой чужой власти. Хотя со стороны это, наверное, не совсем хорошо выглядело – что-то вроде веселого пьяного загула в суете предновогодних дней. Все смешалось в один смеющийся, бесшабашный калейдоскоп прогулок, походов по магазинам, веселых застолий, Риткиных обалдело счастливых глаз, неотрывно прилипших к лицу Кирилла. Да и ее лицо, наверное, нисколько не лучше выглядело. Однажды сунулась к зеркалу и чуть не расхохоталась от смешной дисгармонии – все нижнее веко багровостью фингала затянуто, а сверху счастливый глаз сияет, как бриллиант на лохмотьях. А то, что они с Риткой в квартире устроили, вообще можно нехорошим словом назвать. Даже, простите, нецензурным. Выползали обе по утрам каждая из своей комнаты – косматые, томные, нацелованные, переглядывались летуче и не могли при этом сдержать довольных улыбок. А с другой стороны – пусть! Как говорится, хоть как назовите, только в печь не ставьте. Да и вообще – какие могут быть слова, если на голову двух бедных женщин любовь двойной порцией свалилась? Это еще хорошо, что Ритка вчера к Кириллу переехала, иначе от этой необузданной радости можно было с ума сойти. Такую концентрацию чувственности вокруг себя развели, что, казалось, и дышать нельзя, только целоваться можно. Даже перед Илькой неловко.

  53