31 
– И потом, мне надо заехать на работу, – осторожно добавила Бася. – А шансы, что я сама туда доеду, – минимальны. Точнее, шансов нет.
– В таком состоянии? На работу? Да тебя только увидят и сразу уволят.
– Там сейчас все в таком состоянии, – заверила меня Бася. – Галочка, я без тебя пропаду! Для чего еще нужны подруги?
– Чтобы давать им в долг? – предположила я. Бася хохотнула и деловито поинтересовалась, сколько мне понадобится времени, чтобы запрыгнуть в моего «старика» и дотащиться до ее Владыкина. Разговор был окончен. Мое мнение никого не волновало. Я вздохнула и пошла собираться. Хорошо еще, что Тимка был как раз на работе. И на мое предложение бросить все и прийти ко мне посидеть с Элькой отреагировал положительно. Сказал, что придет с Каштаном. И все они пойдут гулять. А потом приготовят ужин, потому что тем, чем я кормлю ребенка, не стоило бы даже и собаку кормить. Во имя человеколюбия.
– Поговори у меня! – строго прикрикнула я, но в глубине души понимала, что Тимка прав. И вообще, что бы я только делала без Тимки? Впрочем, все было бы просто – ехала бы к Басе с Элькой. Что окончательно испортило бы настроение. А так… Признаюсь, что Бася – это что-то вроде аттракциона. Иногда страшно, конечно. Бывает, и укачивает. Но зато в процессе полета дух захватывает.
– Это ты? – донесся до меня слабый скрипучий голос подруги. Ее квартира – однокомнатный бедлам на последнем этаже сталинской пятиэтажки – самое странное место на земле. Здесь (как и у меня) отваливается линолеум, торчат наружу всяческие провода, но на стенах висят оригиналы новомодной Кати Медведевой или какого-то Кустановича, о котором она мне долго и нудно рассказывала, что он гений, гений. У нее пепельница стоит прямо на тоненьком ребрышке огромной (невероятных размеров) плазмы. А спит она на каком-то диком старом диване. И каким-то неведомым образом умудряется разбираться в огромных тоннах бумаг – сценариев, ролей для гостей программ, списков массовки для ток-шоу, которых приглашают, чтобы хлопать. Бумаги у Баси лежали везде, некоторые были даже прилеплены на стены скотчем. Она их никогда не убирает и не выбрасывает. Боится потерять контакты. С чем? С реальностью, наверное. И еще она никогда не моет посуду. Я, во всяком случае, никогда не видела у нее пустой раковины. Может, мне не везло?
– Ты чего дверь не закрываешь? – крикнула я, заходя внутрь. – Воров не боишься.
– Пусть они меня боятся. Я их засосу, как черная дыра, – Бася вытащилась из комнаты в таком виде, какой превзошел даже мои ожидания. Она была одета в старый-престарый халат, такой, какой дают разве что роженицам в государственных роддомах. Махровый, в цветочек, с дырками на локтях – бр-р-р! Шерстяные полосатые гетры были натянуты на голые ноги, и они резко контрастировали с синими от холода (предположительно) босыми ступнями. Педикюр, правда, сиял. Кажется, он был единственным, что сияло на Басе. Ах да, еще кольца – у нее их много-много, и все они большие.
– Гетры – это все, что ты нашла? – спросила я, с жалостью глядя на то, как трясутся Басины руки, как жалобно сбились в свалянные клубы тусклые волосы, как растекается по бледному лицу легкая синева. – Носочков не оказалось?
– Есть еще чулки в сеточку, – сказала она, затем ухмыльнулась, достала из кармана своего доисторического халата «беломорину», закурила ее и стала совершенно невозможна. То ли пират, то ли бомж, то ли алкаш. Скорее – все сразу.
– Ты выглядишь… даже хуже, чем я надеялась.
– Говорю тебе, меня нельзя за руль.
– Тебя надо в клинику. В реабилитационный центр, как Бритни Спирс, – хмыкнула я. – Как ты вообще думаешь передвигаться в магазинах? Давай я куплю тебе что-то на первое время.
– Ну уж нет. Я дома сидеть больше не могу. И потом, сегодня я уже ничего. Я начинаю уже приходить в норму, – заверила она меня. Я сдержала смех. Что же это за норма у них такая своеобразная? Но не стала с Басей спорить, так как было заметно, что сил у нее немного и их надо экономить.
– Значит, приходишь. Ну, так собирайся. Или ты в этом… чуде модной индустрии поедешь? – я кивнула на халат. – Давай-ка я тебе пока что кофе сварю, что ли? Где у тебя кофе?
– … – дальше прозвучал весьма бодрый нецензурный ответ на тему того, что кофе у Баси находится в области женских детородных органов. И что, если бы у нее в доме действительно имелся кофе, вряд ли она бы вызвала меня.
– Понятно. Значит, дожили. Даже кофе нет. А чай?
31 
