33 
– Неразрешимый конфликт?
– Неразрешимый конфликт с законом! – добавила она. – Нам отказались продавать водку. Сказали, что соку мы можем купить сколько душе угодно, но вот за водкой мы должны прийти к десяти часам. Как будто к десяти утра среди нас останутся живые!
– А, точно. Нельзя же продавать алкоголь. Вот почему эта ночь тебе так запомнилась, – криво усмехнулась я.
– Не поэтому. А потому, что мы нашли выход. Правда, при этом нас чуть не арестовали.
– Да ты что! – поразилась я. – И что же вы сделали? Взяли секцию алкоголя штурмом?
– Практически, – хмыкнула Бася. – Мы принялись, как хохлы, знаешь – все понадкусывать. Точнее, понадпивать.
– Что?
– Между прочим, в супермаркетах, если ты надкусил или надпил товар, ты обязан оплатить его стоимость. Ну, так мы и надпили двенадцать бутылок. Наш звукооператор чуть не помер там. Он, получается, за пару минут бутылок пять надпил.
– И что? Вам их продали?
– А куда денутся! – довольно пробормотала Бася, выбрасывая остаток «беломорины» в окошко машины. – Правда, сначала орали и говорили, что вызовут милицию. А потом все продали как миленькие. По приходнику. Касса у них бухло же не пробивает.
– Ну, хитры.
– К слову о водке. Давай в кафе заедем.
– Кофе хочешь? – с пониманием кивнула я. – Тут есть «Шоколадница».
– А там коньяку наливают?
– Что? Ты шутишь, конечно?
– Ну, естественно, – кивнула Бася и невинно захлопала глазами. Я поняла, что, соглашаясь поехать к ней, я совершила большую ошибку. Вечер обещал быть томным. В итоге мы заехали в какой-то сомнительный ресторан, где повсюду валялись книги, а спиртное в кофе добавляли в пропорции «три к одному». Как и следовало предположить, после рюмочки кофе с коньяком Бася начала приходить в себя, проявлять интерес к жизни, мужчинам и спиртному.
– Я люблю три вещи, – сказала она, когда ее щечки порозовели и в целом она перестала напоминать вампира. – Позднюю весну, презервативы с пупырышками и мужчин по имени Ролан.
– Ролан? Не тот ли это, кто снимал хоум-видео? – подколола я ее. Бася устало вздохнула.
– У нас на студии банкет сегодня. Жаль, что ты за рулем.
– Я не верю своим ушам! – рассмеялась я. – Какой тебе банкет! Мы же шли за продуктами.
– Продукты нужны, – уныло согласилась Бася. – Я люблю продукты.
– И мужчин по имени Ролан, – поторопилась добавить я.
Бася неодобрительно подняла бровь. Потом достала из купленной в «ресторане» пачки «Davidoff» сигарету, «Беломор» был позабыт-позаброшен. Она даже съела чиабатту с тунцом, хоть и не без труда. Вообще, ее предпочтения в питании были странными. Я никогда не была так уж близка с Басей, ее вообще к нам притащила со съемок Авенга, как человека, заслужившего уважение ввиду долгой усиленной борьбы за чистоту кармы. Так что, когда я смотрела на Басю, я удивлялась ей каждый раз. Чиабатта – ладно. Допускаю. Но тот продуктовый набор, который мы купили с ней в магазине, меня потряс. Это при том, что данную пищевую корзину Бася назвала минимальной и необходимой чисто для выживания. Итак, мы купили в «Азбуке вкуса»:
молоко кокосовое – две банки;
анчоусы развесные – сто грамм, воняют ужасно;
одно помело. Или помело? Огромное, в полиэтилене;
упаковку корня имбиря;
коньяк «Martell» (куда в кулинарии без него);
креветки королевские, очищенные;
нечто под названием «Worcestershire», вроде как соус;
двести грамм черешни стоимостью, от которой я чуть не начала рыдать;
упаковку мяты;
перепелиные яйца;
журнал «Стар Хит»;
миндальные печенья отечественные.
– Ну, вроде все, – подытожила Бася, с удовлетворением осматривая корзинку.
Я хмурилась.
– То есть это ты называешь едой. Может, хоть хлеба купишь?
– Хлеба? Пожалуй, – кивнула она и тут же ухватилась за самый длинный и твердый французский багет, который только был в магазине.
– Да, конечно. Естественно, – всплеснула руками я. По дороге на кассу Бася захватила коробку конфет «Рафаэлло», сказала, что хочет подарить мне свою нежность.
– Мне конфет нельзя, – угрюмо отмахнулась я, но уже в машине, по дороге к Басе на работу, вернее, на банкет, я, конечно же, передумала и налопалась этой проклятой вафельно-кокосовой сладкой стружки. Обожаю.
– Ты не сердишься? – подлизывалась Бася, отхлебывая коньяк из приобретенного «Martell» мелкими глотками.
– Я не люблю три вещи. Жир на попе, банкеты на киностудиях и мужчин в форме сотрудников ГИБДД. Если я сейчас открою, к примеру, окно в машине, он даже не станет меня освидетельствовать. Сразу отберет права.
33 
