47 
– Are you wanted to sleep?
– Угу, – кивнула я и закрыла глаза. Итак, я – женщина, которая встречается с Американцем. Завидуйте, бабы, всем скопом. А то я не буду понимать, на черта мне все это сдалось.
Время – весьма субъективный объект изучения. Как оно течет? Быстро? Когда я в школе прогуливала урок географии, оно летело вслед за мной, вприпрыжку и все равно не поспевало. Так я быстро летела вперед. А когда мне пришлось проходить делопроизводство, время замедлило свой бег и поволоклось со скоростью гужевой повозки. Лекции о правильности инструкций по формированию папок в отделах кадров государственных предприятий лились в мои уши, как плавленый свинец. Обжигающие, тягучие, навсегда лишающие слуха… Невероятно медленный предмет! Два месяца моей жизни, пока Лайон Виллер настраивал в Москве какие-то сети, шли размеренно. Ни шатко – ни валко. Я чувствовала себя лошадью, которую взнуздали и ведут на конюшню. Ласково, с любовью поглаживая по холке. Но, даже любуясь красотой кобылы, кто поинтересуется ее мнением?
– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в Америку, – сказал Лайон, когда я наливала ему чай. Мы уже много ночей подряд спали вместе в моей узкой постели, но я уже не ожидала от него никаких конкретных действий.
– Ты уверен? – дрожащим голосом переспросила я. Меня учили, что доступные женщины не привлекают мужчин. Как запретный плод, я уже не должна была представлять интереса.
– Абсолютно. Ты чудесная женщина (beautiful women) и отличная хозяйка. Нам хорошо вместе, – кивал он в такт своим словам. Я с трудом успевала улавливать их английский смысл. – Я думаю, ты будешь счастлива со мной в Вашингтоне.
– Но я могу начать скучать по Родине! – замямлила я что-то невразумительное.
– Мы же будем время от времени сюда приезжать, – уверенно заявил он. – И потом, дом женщины там, где ее дети и муж. Это давно известный факт.
– Факт, – повторила я. Растерянность моя уже не знала предела. Я всем отомстила, всех отвернула от себя на сто восемьдесят градусов. Полянский теперь уверен на сто процентов, что я над ним смеялась. Селиванова вообще сошла со счетов. Я так надеялась, что Лайон уже насытился русским бытом с тараканами и матерщиной и вскоре упакует чемоданы, перекрестится да и отбудет на землю обетованную искать себе американку. Или филлипинку. Я заплакала.
– Ну-ну. Не надо. Все будет хорошо. Я буду о тебе заботиться, – заботливо прижал меня к груди мой жених (кажется, теперь так получается? Какой кошмар). Он явно решил, что это слезы радости и потрясения от нее. Возможно, он даже чувствовал себя благодетелем, воплощающим в жизнь мою мечту. Я в панике думала, как я могла все довести до такого. И что теперь делать? Куда бежать?
– А-а-а-а! – завыла я в полный голос. Лайон перепугался и стал отпаивать меня водой. Потом водкой. Потом, на радостях отпоился ею и сам немного. И вот, наконец, под действием легкого разогрева его пальцы перестали леденеть. Он прижимал меня к себе теплыми руками, гладил по волосам, целовал грудь и стаскивал с меня остатки домашних халатов. Я расслабилась и подумала, что если немного потерпеть, все наладится как-нибудь само. Самая моя любимая мысль.
Наутро, немного простонав для порядку, от головной боли мы с Лайоном обменялись трезвыми мыслеформами.
– Ты теперь моя невеста, – сообщил он радостно. Я подумала, что термин «невеста» мне однозначно нравится, кто бы его не произнес. Лишь бы про меня.
– А ты – жених, – хихикнула я.
– Я хочу сделать тебе подарок. Это кольцо моей матери. Прими его от меня в честь нашей помолвки, – торжественно прошептал он и достал откуда-то из-под моей подушки черную бархатную коробочку. Я взвизгнула от восторга. На мягкой подкладке, в маленьком разрезе блестело и переливалось тонкое золотое кольцо с огромным, по-настоящему огромным бриллиантом. Что ни говори, а есть истинная прелесть в американском подходе. Лайон нежно, с любовью нацепил мне на палец это великолепие и не без удовольствия наблюдал за моим потрясенным, ошарашенным, обалдевшим, охреневшим видом.
– Это же просто баснословные деньги! – в шоке запричитала я на двух языках.
– Ты – моя самая главная драгоценность! – романтично прошептал Лайон и поцеловал мне руку. Все это было так красиво, в том числе и мой растрепанный вид, и чайник, который стоял прямо на письменном столе, и Лайоновы яркий нелепый твидовый пиджак, сумка, и негармоничные футболки – совершенно хаотически разбросанные по помещению, что я не смогла ничего с собой поделать.
47 
