Особенно,... 
38 
– Приехали, – громко сказал (или повторил?) Владимир, вылавливая меня из глубин подсознания. – Черт, конечно же, твоя Верка тут торчит, – недовольно фыркнул он, доставая из багажника вещи. Я вышла и направилась к лавочке перед детской площадкой.
– Динка, ты вернулась? – крикнула Верка, скучающая в одиночестве на площадке перед домом.
Ее детки в экстазе барахтались в большой, до краев наполненной грязью канавке. Мусякин тоже было воспылал желанием, ибо ничто человеческое ему не чуждо, особенно счастье коллективно изваляться в грязи, но Володя взял его за руку и повел домой умываться после вокзала. Микробы! Я же осталась.
– Я покурю, – сказала я, получила положенные неодобрительные взгляды, но проигнорировала их, как обычно. Я подошла к Верке, радостно разулыбавшейся при виде меня.
– Ну, а как вы тут?
– Да как мы? Мелирование думаю опять сделать. Зарплату только вот задержали, козлята. Чтоб им пусто было. Ну а ты как? Окультурилась в культурной столице?
– Куда мне, – усмехнулась я. – Со свиным московским рылом да в парадную.
– А как вообще? Удалось, как это твоя мамка говорит… Выдохнуть. Что там хорошего?
– Вообще там сыро. Но много забегаловок приличных.
– У нас тут тоже с кабаками перебоев нет, – фыркнула Верка и тут же вынесла предложение сравнить на практике наши и «ихние» кабаки.
– Как-нибудь в другой раз. Я буду занята все ближайшие дни, начиная с завтрашнего утра, – загадочно проговорила я и заговорщицки подмигнула.
Вера с интересом вгляделась в мое хитрое лицо и потребовала:
– Рассказывай.
– Да нечего особенно и рассказывать, – пожала я плечами, но потом вывалила ей ту часть моего путешествия, которая касалась торжественной встречи на вокзале. Веруня слушала, раскрыв рот, а потом хмыкнула:
– Значит, и у твоего Володьки мать есть? А я думала, такие, как твой муж, появляются из стерильной пробирки уже взрослыми, с красным дипломом. В полном молчании и без единой живой души.
– Это было бы логично, но получается, что мать у него есть, Вер, – вздохнула я. – В общем, я ее пригласила в гости.
– Что? – ахнула она. – После того, что ты поведала, я бы не сказала, что это разумно.
– Абсолютно неразумно, – согласилась я. – Она приезжает завтра в десять утра.
– Кошмар!
– Если что, скроюсь у тебя? – Я состроила подхалимскую физиономию.
– Судя по всему, наш дом тоже снесет взрывной волной, – покачала она головой. – О чем ты думала? Ты в своем уме? Зачем тебе влезать в этот конфликт?
– Понимаешь, я хочу его взбесить. Хочу, чтобы он орал. Чтобы тарелки бил.
– Ну ты, подруга, зажралась, – подвела итог Верка. – Хотела послушать крики, зашла бы к нам. У нас каждый вечер – спектакль. Вход свободный. Тебя бы я посадила в первый ряд. Скалку бы дала.
– Вер, а что это там? – дернулась я, махнув рукой в сторону.
Верка огляделась и переспросила:
– Что? Косметика размазалась?
– Да нет, вот там. Детки твои. Кажется, они в лужу совсем… это, упали, – прокомментировала я то, что скорее можно было назвать не падением, а взаимным сталкиванием на дно булькающей бездны. Верка посмотрела на клубок, барахтающийся в луже, и тут же забыла про меня.
– Вы что, оборзели совсем? – заорала она не своим голосом (или как раз самым что ни на есть своим), и через минуту, стараясь не особенно дотрагиваться до них, чтобы не изляпаться самой, Вера уже тащила их домой отмывать. Я же вздохнула и, оглядевшись вокруг (в поисках шпионов), набрала Маргаритин номер. Убедившись, что все в силе, вещи собраны, билеты куплены, а вавилоны накручены, я отправилась домой.
Весь вечер мы с Владимиром, как актеры дешевого театра, изображали полнейшую безмятежность и хоть и фальшиво, но старательно подыгрывали друг другу. Он приготовил ужин, красиво сервировав его на столе. Фасоль, зеленый салат и отварная рыба были разложены по высшей категории, я же старательно ела все это ножом и вилкой, не сделав никакой попытки слинять с тарелкой к телевизору, как я делаю это обычно. Мусяка прыгал вокруг нас, радуясь, что все наконец в сборе. Вечером его еле удалось уложить, а утром, отведя его в садик, я отправилась на вокзал. Кто бы знал, сколько сил я употребила там, в Питере, чтобы убедить Маргариту Владимировну в целесообразности и позитивности этого визита. Я даже оставила ей денег на билет, и вот теперь, с трудом веря в то, что я действительно это делаю, я вытащила из вагона перепуганную перспективой встречи с сыном Маргариту, ее три чемодана (из расчета по чемодану на каждый день визита), ее пальто, шаль и вавилоны – полный боекомплект. Мне пришлось потратить силы, чтобы запихнуть ее в такси, и снова пропустить мимо ушей весь тот словесный поток, который она умудрялась извергать без перерыва в любом городе.
38 
