81 
В кармане завибрировала трубка. Услышать звонок на наших грохочущих улицах было почти невозможно, а вот вибрация – да, спасала. Я достала трубку, скользкую и горячую. Не надо было ее класть в карман.
– Жанна? – спросила я. – Я заеду к тебе после суда. Но в целом я все выяснила.
– Ну и что? Есть шанс? Я уверена, что нет, ведь я не могу ничего доказать. Он скажет, что я все выдумала. Как у тебя, – зачастила она.
– Успокойся, – одернула я ее. – Тебе же надо восстанавливаться в институте?
– Я туда не пойду! – моментально завопила она.
Я отодвинула визжащую трубку от уха и переждала пару секунд.
– Обязательно пойдешь. Причем к своему обидчику. Он же тебе зачет в зачетку так и не поставил?
– Я? К этой скотине? – вспыхнула она.
– Ты хочешь, чтобы он продолжал насиловать студенток? Ты не хочешь посадить его в тюрьму? – спросила я строго и с удовлетворением отметила, что с той стороны наступила тишина. Тогда я продолжила: – Если бы у меня был шанс, я бы это обязательно сделала. Говорила я тебе, что я ходила и писала заявление в милицию?
– Да, – прошептала Жанна. Голос сразу стал тихим и усталым. Мне было жаль ее, но еще больше было бы жаль, если бы она так и продолжила жить, прячась в стенах родительской квартиры и проклиная себя за глупость и слабость.
– Все будет хорошо, – заверила я ее. – Я приеду сразу, как только суд кончится.
– А что за суд? – поинтересовалась она.
– Это будет... – Я застыла на мгновение, потом ухмыльнулась: – Не поверишь, я не помню. Кажется, кража со взломом. Предварительное слушание. А впрочем, неважно.
– Я тебя жду, – вздохнула она и отключилась.
План у нас с ней был простой. Нужно было организовать поимку с поличным. Да, звучит это все омерзительно, но это вовсе не значит, что Жанне пришлось бы с ним снова спать. Нужно было только грамотно отыграть сцену – прийти, краснея, попросить восстановиться. Сказать, что решила все-таки учиться дальше. Одеться как-нибудь соответственно, провокационно, но в меру. И... надеяться, что преступление свершится вновь. Дело в том, что Жанна бросила вуз именно из-за того, что, выбежав тогда из его стен в ярости и в слезах, она так и не поставила оценку, заработанную таким... м-м-м... противоправным (со стороны преподавателя, естественно) путем, в зачетку. Неизвестно, есть ли эта отметка вообще в его ведомости. Только его слова – и все. Уверенности в том, что что-то получится, не было. Но Максим высказался лаконично:
– Это вам не Америка, здесь надо прийти в суд с видеокассетой с записью изнасилования, а также с пятью экспертизами и тремя свидетелями, которые видели все лично, желательно, чтобы еще и с побоями. А уж сексуальные домогательства – у нас и слова-то такого нет. А вернее, нет судебной практики.
– Нет – так будет. Значит, говорите, кассета? – била копытом я. В принципе все это можно было организовать. Технология отработана на взяточниках, только в качестве меченых купюр – девушка. Разница есть.
День пролетел быстро. Максим не звонил. Я смоталась к Жанне, отзвонилась отцу, сказала, что буду к ужину, долетела до Арбатской от Пироговки за десять минут (и такие чудеса случаются в жизни) и зашла в родной офис, мечтая погрузиться в сладостный, волшебный мир судебной практики по аналогичным делам, как бы она ни была скудна. О том, что что-то не так, я поняла практически сразу, как только открыла дверь.
– Ника, привет! Ты что-то поздно сегодня. Чаю хочешь? Или кофейку? – Илона выплыла из-за своего стола и набросилась на меня со всей мощью своей акульей хватки. Она улыбалась во все свои тридцать два отбеленных крупных (возможно, что и фарфоровых) зуба и заглядывала мне в глаза.
– Что? Ты заболела? – удивилась я, прижимаясь к стене. До сих пор, если уж Илона и снисходила до меня, так только для того, чтоб передать мне поручение от Холодова или Халтурина или вручить грязную чашку, чтобы я ее «захватила» по дороге.
– Я? Почему? – заволновалась она. Бросив быстрый взгляд в зеркало, Илона успокоилась и улыбнулась еще шире. – Устала?
– Есть немного, – осторожно согласилась я, пробираясь «тылами» к двери своего кабинета.
– Может, пойдем поболтаем? Сколько можно работать, в конце концов? Я считаю, что мы просто обязаны отдыхать больше, – еще ласковее улыбалась она и всем своим видом давала понять, что мы с ней одной крови, она и я. Так и хотелось спросить, не промахнулся ли Акела? И что это Шерхан вдруг подобрел и проникся интересом к беззащитному Маугли? Впрочем, все разрешилось почти сразу. Не успела я спастись бегством и забиться в свой канцелярский угол (Журавлева не было), как в кабинет ворвался сам Халтурин в своем, как всегда, роскошном (и прекрасно отглаженном) костюме и бросился ко мне, раскрывая объятия.
81 
