82 
– А вот и она – моя любимая практикантка. Что же вы скрывали от нас свои прекрасные корни? – пожурил он меня, шутливо погрозив пальцем с маникюром и дорогим кольцом-печаткой.
– Что вы имеете?.. Не поняла? – вскочила я, моментально краснея.
– Мы с вашим уважаемым папой столько лет сотрудничаем! Мы все тут его очень уважаем, и вы просто не представляете, как мы рады с вами работать, – растекся он в добродушной улыбке.
Я догадывалась, что степень этой «радости» просто зашкаливала. Ведь в теории… если бы они вдруг чем-то меня расстроили по незнанию и неосведомленности и я бы обиделась, они бы могли не только потерять выгодного и «любимого» клиента с богатыми возможностями и огромными потребностями, но и огрести проблем. Так что «радостью» он так и светился.
– А уж как я рада! – расплылась я в ответной улыбке. – Представить себе не можете.
– Очень даже можем, – хмыкнул он. – И, поверьте, Вероника Юрьевна, сделаем все возможное, чтобы вам было с нами комфортно и интересно. Вам нравится юриспруденция? Может быть, нам вас направить в академию? Мы можем, сделаем представление, оплатим обучение. Мне кажется, у вас прекрасные способности к нашему делу.
– Очень лестно, – ухмыльнулась я, начиная искренне забавляться происходящим. Еще вчера он меня даже не замечал с высоты своих жизненных достижений, а теперь не может решить, как поудобнее схватиться, чтобы качать меня на руках.
– Я подумал, что вам, должно быть, тут не очень удобно. Вероника Юрьевна, может быть, вы переберетесь в третий кабинет?
– А как же... Погорельцев? – удивилась я. – И потом, вы напрасно беспокоитесь. Мне тут вполне удобно.
– Ну, тут совсем нет места. Тут даже Макс еле помещается, а уж вдвоем... А Погорельцев, знаете ли, мы подумываем с ним расстаться. Он портит имидж нашей фирмы.
– А как же его связи? И потом, мне правда совершенно удобно. Вы можете быть совершенно спокойны, все хорошо. Я очень довольна нашим сотрудничеством. И обязательно скажу об этом папе.
– Что? Что именно вы скажете? – побледнел Халтурин.
– Что для меня, как и для него, ваша фирма как родной дом. И что мне все-все тут нравится.
– Да? – выдохнул он.
Тогда я добавила (чисто из вредности):
– И, кстати, может быть, действительно пойду учиться. Буду рада любому вашему совету и содействию, а оплатить обучение я смогу и сама.
– Что вы, это совсем ерунда... – снова принялся раскланиваться он. – Такие мелочи. У меня в академии ректор – старый друг. Мы решим все в пять минут. Вероника Юрьевна, я был рад, что мы с вами поняли друг друга.
– Полностью, полностью, – заверила я его, как вдруг из-за двери раздался знакомый строгий голос:
– Могу я узнать, что тут происходит?
– Максим... Андреевич, – дернулась я, не зная совершенно, как мне вести себя с ним теперь.
– Вероника... Юрьевна, вы были в суде?
– Конечно, была, – кивнула я и буквально почувствовала, как за моей спиной Халтурин отчаянно подает Максиму выразительные знаки.
– Максим Андреевич, мне надо с вами обсудить один... неотложный вопрос. Вы не могли бы НЕМЕДЛЕННО зайти ко мне в кабинет? Там будет удобнее, – пробормотал Халтурин, понемногу отступая. Максим фыркнул:
– Определенно, у вас удобнее, чем здесь, у меня. С такими-то креслами!
– Я жду вас, – зло бросил Халтурин и исчез в проеме.
Максим с недоумением посмотрел на меня, а потом развернулся и пошел за ним. Я осталась стоять у своего стола, тяжело дыша. Что произошло? Мой дорогой папочка счел необходимым довести до сведения заинтересованных лиц, что за нелепое создание, тощее, большеглазое и в кедах, работает у них в конторе. А заодно наверняка дал понять, что будет, если кто это тощее создание обидит. И что теперь? Я плюхнулась в кресло и подумала, что сейчас я как раз отчетливо понимаю, отчего я все-таки ушла из дома в одном тонком платье, одна, в холод и неизвестность.
– Черт, – выругалась я и посмотрела на дверь.
Максим вернулся только через двадцать минут, за которые я успела сгрызть себе ногти на обеих руках. Он зашел в кабинет, лицо его было спокойно и безмятежно. Человеческого выражения на нем не было, взгляд стал абсолютно пустым. Он молча прошел к своему столу и сел. Включил компьютер и вперил взгляд в пустой экран. Я вздохнула.
– Максим.
– Вероника Юрьевна? – моментально ответил он, и в голосе отчетливо читался сарказм. – Вы что-то хотите сказать?
– Не знаю.
– Что ж... – Он пожал плечами и отвернулся.
82 
