Глава вторая,

в которой мне становится не по себе

Уже довольно давно учеными выяснено, что первое впечатление о человеке складывается всего за тридцать секунд. То есть за какие-то тридцать первых секунд, в течение которых в большинстве случаев ты не успеваешь даже пальто снять и поправить челку около зеркала в прихожей. Ты еще собираешься с духом, лихорадочно припоминаешь слова, подготовленные для знакомства, но дело-то уже сделано. Все кончено, о тебе уже успели сформировать четкое устойчивое представление. Именно поэтому, когда ты переступаешь порог и надеваешь на рожу пристойное для сего торжественного мгновения выражение лица, тебя встречает хмурое усталое «давайте, что там у вас…». Когда ко мне как к психологу обращаются люди, умудряющиеся годами получать отказы от потенциальных работодателей, я стараюсь выстроить работу таким образом, чтобы переломить именно этот их внутренний посыл первых тридцати секунд. Ведь что мы имеем в эти тридцать секунд? Нервозность поведения, помноженную на раболепный наклон головы, покорный взгляд и опасливую походку. В лучшем случае соискатель успевает сказать:

– Здравствуйте, можно?

– Прошу вас, – кивают ему, а внутри мозга менеджера по персоналу уже проносится видеоряд, снабженный короткими подписями: «мямля», «рохля», «приспособленец», «неряха», «лизоблюд» или вообще просто «не знаю что, но что-то в нем не то». С этим сложнее всего. И так-то весь описанный процесс носит характер подсознательный, не поддающийся контролю. Причем многие оцениваемые факторы сознанием даже не фиксируются. Это я про всякие там запахи, жесты, отталкивающие мимические сигналы.

– У меня богатый опыт работы в данной области, я трудоспособная, усидчивая, неконфликтная, вот мои рекомендации, вот справки, анкеты, дипломы и сертификаты… – начинаете частить вы, но в ответ раздается сакраментальное «нет».

– Мы вам обязательно перезвоним, – сухо ответствует менеджер, не поднимая на вас глаза и изображая повышенную занятность с помощью перекладывания с места на место ваших же бумаг. И все, вы едете домой для того, чтобы слушать глухую телефонную тишину, думать о том, где взять денег на оплату квартиры, и мучительно копаться в себе, пытаясь найти причину. Что вы не так сказали? Что не так сделали? Какие еще нужны бумаги этим извращенцам из отдела кадров? И вообще что они о себе возомнили? Да таких мест полно, тем более в Москве, где наблюдается жесточайших кадровый голод. Но нет, лягушку возьмут, таракана возьмут, какому-нибудь нелепому суслику место предложат, но такого орла, как вы… опять оставляют за бортом. Почему-у-у-у?!

– Трудно сказать, – успокаиваю таких клиентов я. – Да и не это важно.

– А что? – всхлипывают они.

– Как водится, надо искать ответ на вопрос «что делать?», но нам интереснее узнать «кто виноват?».

– И что же делать?

– А вот что. Наша с вами задача называется «слом сценария», – ласково отвечаю я. Дальше с тем или иным успехом мы начинаем терапию. Хоть большинство подсознательных сигналов, кодовых информационных посылов изменить нельзя, путаницу в их трактовку все же внести можно, причем достаточно легко. Несколько индивидуальных сеансов, немного старания и контроля над собой – и вожделенное место падает в руки моего пациента, как запретный плод на ладонь Евы. А затем клиент понимает, что грехопадение совершено и без помощи психолога ему дальше карьеру не продвинуть. Так и живем, они не могут без нас, а мы, как водится, без них. Клиенты и психологи, психологи и клиенты – это как Инь и Ян, одно без другого бессмысленно. В России, к сожалению, этот тандем возникает гораздо реже, чем хотелось бы.

– Девушка, вы будете выходить из машины? Или нет? – раздался грозный голос с другой стороны бездны.

Около окон моего автомобиля маячил, нервно переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливый представитель среднего класса плюс (суперплюс). Что я могу сказать о том впечатлении, которое я получила в первые тридцать секунд нашего общения? Поскольку все тридцать секунд он бегал исключительно вокруг своего автомобиля, то нагибаясь, чтобы получше рассмотреть всю глубину столкновения одного бампера с другим, то выпрямляясь и вглядываясь в даль, словно ответ на его вопрос написан на одном из больших рекламных плакатов, развешанных по стенам домов, стоящих вдоль дороги, то мое впечатление о незнакомце было двояким. Когда он склонялся над бампером, мне казалось, что передо мной человек мягкий, чувствительный и неспособный на какую-нибудь каверзу. Столько в нем было нежности к бамперу и вообще к машине, что просто не верилось, что он мог оказаться плохим человеком. Кроме того, мужчина в силу невысокого от природы роста (даже по отношению ко мне он не дотягивал до средних стандартов, так как был выше меня максимум на пару пальцев) не производил пугающего впечатления, не настраивал на боевой оборонительный лад. Но стоило ему выпрямиться и посмотреть вдаль каким-то нереально колючим, цепким взглядом, становилось ясно, что передо мной мужчина властный, умеющий с холодной головой просчитать все возможные варианты, а опосля такой же холодной рукой нажать все нужные кнопки и нанести все необходимые удары. Его дорогая одежда черных тонов, пусть даже и несколько небрежно надетая, и очень-очень большая машина – все это явственно указывало на комплекс Наполеона. Так что, когда мужчина стоял и смотрел вдаль, я начинала обливаться холодным потом. Ничего хорошего, судя по жесткому блоку на его челюстях, мне ждать не стоило.

  6