70 
– Паш, ты на месте? – позвонила я ей. Ее жизнеобеспечение поддерживалось жильцами подъезда, потому что лучшего варианта, чем консьержка с проживанием, никто не мог себе представить. Она всегда была на месте. И всегда готова к мелким дополнительным поручениям, типа протереть полы или забрать ребенка из садика. Ее услугами пользовался весь подъезд, поэтому помимо денежного оклада и будки с плиткой, чайником и электрическим обогревателем ей предоставлялся оплаченный мобильный телефон. Кстати, пару раз она выручала и меня. Тем, что перекидывала мне поручения типа «отвезти ребенка на гимнастику». Какие-никакие, а тоже деньги.
– Яволь! – кивнула она.
Наше сближение началось в тот момент, когда я по десять раз на дню спускалась к ней за кипяточком, как Ленин к морякам.
– У меня печенье, – сообщила я. И добавила: – Шоколадное. Сама пекла.
– И почему тогда ты до сих пор не здесь? – поинтересовалась Паша. Было ей около сорока, но жизнь она прожила, по моим меркам, достаточную и для семидесятилетней. В Молдавии у нее осталась дочь с двумя маленькими сыновьями-близняшками. И муж-инвалид, мученик алкоголя, оставшийся на ее попечении и жилплощади в деревне.
– Я уже спускаюсь, – кивнула я и пошлепала по лестнице. Ездить на лифтах за те недели, что он не работал, я отвыкла и теперь даже побаивалась. Нет, не всегда. Когда я была уставшей, я садилась в него и зажмуривалась, прежде чем двери закроются.
– Опять идешь пешочком?! – возмутилась Паша. По ее мнению, с ее здоровым деревенским прагматизмом, на все была воля божья. А раз так, то зачем колени ломать? Тем более что ей за день приходилось бегать по всем этажам многократно.
– Я же вниз, – оправдывалась я.
– Сегодня опять твой приходил, – поделилась информацией Паша после того, как мы разложили мое печенье и ее кексик на клеенку-самобранку.
– Он уже давно не мой! – вспыхнула я. – Он просто ходит свет мне чинить.
– Интересно, а почему ты каждый раз убегаешь? – поинтересовалась она. Единственным в ней недостатком была болезненная потребность все знать, как в известном киножурнале.
– Ну как почему? Чтобы не мешать, – невинно пояснила я, отведя взгляд.
– Знаю я твое «не мешать». Думаешь, я не помню, как ты его вернуть пыталась. Теперь-то он и сам небось не против.
– Не пойму только почему? – Я пожала плечами. Действительно, такая болезненная активность моего супруга в деле ремонта моей проводки была мне непонятна. Раньше, чтобы заставить Яшеньку прибить крючок в прихожей, надо было записываться к нему на прием за две недели вперед и потом еще несколько раз скандалить, напоминая о его обещании. Теперь же он стабильно появлялся в моей квартире два раза в неделю вместе с какими-то рабочими.
– Да устал он от своей мымры. Ясное дело, куда приятней жить с милой интеллигентной девушкой. К тому же умной.
– Да брось ты! – отмахнулась я.
Умной Паша меня сочла после того, как я натестировала и наанкетировала ее до потери сознания. Она тогда поинтересовалась, сама ли я всю эту мутоту придумала. Я сказала, что практически. Немножко только списала из всяких умных книжек.
– Надо ж! Вот людям делать-то нечего! – восхитилась она и стала добровольно, безо всякой инициативы с моей стороны приходить и поливать мою бегонию. Бегонии это, кстати, очень пришлось по душе. У меня она постоянно болталась на грани между жизнью и смертью.
– Я, может, и милая, и интеллигентная. И даже местами умная… Но! Ты не видела его Зою. Сейчас я уже могу тебе сказать – она потрясающая. Красивая, сильная (еще какая сильная), волевая. За ней как за каменной стеной.
– Вот именно. И зачем, скажи на милость, мужику быть за бабой, как за стеной?
– А что, разве плохо? Делай, что тебе говорят, слушайся жену и люби свою советскую родину! – мечтательно пробормотала я. Паша уставилась на меня, а потом мы обе прыснули со смеху.
– Она ему, наверное, говорит, что надевать, когда и где кушать. И что читать!
– И строем заставляет ходить, с детским барабаном на шее.
– В трусах и галстуке! – стебалась Паша. Она к мужикам относилась в высшей степени скептически. Ее собственное «личное счастье» норовило вынести из дома последний аксессуар с намерением реализовать его на местном блошином рынке. Мать пересылала все деньги дочери, заклиная ту «глядеть за папаней в оба и в руки ему ничего не давать». Так что в вопросах семьи и брака она была экспертом.
– Наверное, все-таки сложно жить с женщиной, которая в состоянии вживить тебе в член поисковик JPS, чтобы всегда знать, где он находится, – вдруг выдала я. Паша задумалась.
70 
