31 
– Лара, мне очень жаль, что все так получается.
– Ты не сможешь мне платить декретные деньги. – Закончила я за него.
– Да. Но…
– Все ясно. Сейчас не то время, чтобы оплачивать неработающего сотрудника целый год. – Аганесов нежданно-негаданно улыбнулся какой-то странно-грустной улыбкой и жестом велел мне сесть.
– Ты все поняла, но как всегда пытаешься облегчить мне задачу и сказать все самой.
– Почему как всегда? – не поняла я.
– Потому что тогда, когда мы с тобой расстались, ты тоже все сказала сама, и все решила сама. Сделала так, как проще для меня. Ты думала, я не понял?
– Я думала, что ты все понял, и все тебя очень устроило, – хитро улыбнулась я.
– Ты чудесная женщина. Я рад, что имел счастье работать с тобой. Если бы у меня был хоть малейший шанс…
– Не продолжай, я все поняла. Не надо оправданий. Просто скажи, что возьмешь меня обратно, когда я смогу выйти на работу. Пусть и только через год, – я заранее пробивала себе пути к отступлению. Рафик снова помрачнел и отвернулся к окну.
– Нет, Лариса. Я не смогу взять тебя обратно через год.
– Цепи, сковывающие тебя, не разорвать? – брякнула я.
– Что? – изумленно повернулся ко мне он.
– Все как в бесприданнице. Теперь на Ларису Дмитриевну сыграют в орлянку, а потом вообще пристрелят. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.
– Лара, что с тобой? Ты бредишь?
– Да нет, – дернула я плечами и пошла к выходу.
– Постой, выслушай меня, – он схватил меня за плечо.
– Ну, – развернула корму я. – Что ты мне скажешь, чтобы облегчить свою совесть?
– А то, что я не такой негодяй. Я сейчас заплачу тебе зарплату. Сколько смогу, потому что мне надо еще и другим заплатить хоть что-то. Если бы я смог остаться на этом рынке, я бы обязательно платил тебе. Сколько мог бы платил, потому что как не крути, а ты не просто мой адвокат. Ты была моей женщиной.
– Это не к теме.
– Неважно. Я же мужчина. Но я сам полностью разорен. Не только твоя зарплата шла на карточку в Инком. Я по дурости держал там все свои деньги, – у него сорвался голос. Я выдернулась из процесса горького сожаления о своей погубленной жизни и задумалась. А ведь у него четверо детей! Нет, уже наверное, пятеро. Что же с ними будет?
– Все или почти все держали деньги в этих чертовых банках. И что ты собираешься делать?
– Контору я закрываю. Мне пообещали одни люди вернуть деньги из Инкома через пять лет. Гарантий никаких, но хоть надежда есть. Они как-то задним числом что-то делают с их активами. Но все равно мы с женой уезжаем.
– Куда?
– За границу. Меня давно звал один мой канадский партнер, из наших. В смысле, тоже Аганесов.
– Седьмая вода, – уголками глаз улыбнулась я. На большее сил не осталось.
– Ага. Вот теперь поеду. Там мне предлагают неплохие условия. Правда, придется отдать ему квартиру и дом. Это моя доля в его деле. Короче, похоже, что здесь я все теряю, Лара, – он всхлипнул или мне показалось?
– Кошмар.
– Долбаная страна. Какой смысл что-то здесь строить, если придет какой-то недомерок типа Кириенки этого и в три секунды все разрушит.
– Крик души в чистом виде, – прокомментировала я. Аганесов сунул мне конверт. Там оказалось пятьсот долларов. Я вздохнула и про себя досчитала до ста. Итак, у меня около тысячи долларов и тридцать четыре недели. Я ужасно устала, у меня тянет вниз живот и я потеряла работу. Никаких декретных, отпускных и прочих социальных гарантий.
– Как так? Разве имеют право уволить женщину на таком сроке? – ужаснулась Даша.
– Если ликвидируется само предприятие, легко. Как раз мой случай, – заверила ее я. Она позвонила, как только я вернулась домой. А вернулась я поздно, так как бродила по Сокольническому парку дотемна, пытаясь свести мысли в какую-нибудь приличную кучу. С мыслями ничего не получилось, но нервы я истрепала себе до предела, да к тому же попала под ливень.
– Только этого не хватало, – запричитала мама, закутывая мои ноги и силком вливая в меня чай с малиной. Однако ее переживания и заботы мне не помогли и к утру у меня было тридцать девять и три. Следующим вечером температура опустилась до тридцати восьми, если можно было так выразиться. В смысле, что она опустилась. Зато начался страшный кашель и отовсюду полились сопли.
– Ларочка, да что ж это такое. Бог с ними, с деньгами. Как-нибудь проживем, не пропадем. И девочки твои помогут.
– Да, – равнодушно бросала я и проваливалась в дремоту.
31 
