Шатаясь от слабости – колени мои подкашивались, – я вышла из квартиры, тихо захлопнув дверь, вызвала лифт и… Все остальное тоже как под наркозом. Такси, вокзал, дрожь во всем теле; электричка, станция, пронизывающий ветер пополам с дождем; стук зубов, еще одна электричка; мельканье унылых пасмурных пейзажей за окном; тихий и невнятный, под стук колес разговор с женщиной по имени Мария – она сказала, что может сдать мне свой старый дом… И, наконец, чувство огромного облегчения, когда я оказалась в незнакомой деревне, в доме у Марии, женщины с большим розовым лицом и добрыми карими глазами. Чай, картошка с грибами, снова чай; размытая картинка – старый деревянный дом с холодной печкой, выстуженной кухней и холодными полупустыми комнатами… высокая пружинная кровать, и очень мягкие перина и подушки, и глубокий, почти обморочный сон…
Вот так я покончила со своей странной, полной противоречивых чувств и эмоций жизнью с Григорием и оказалась в глухой маленькой деревне, в чужом доме, где я могла наконец спокойно обдумать свое прошлое, настоящее – и подумать о будущем.
…Алик смотрел на меня как-то уж очень странно. Должно быть, он чувствовал, что я собираюсь ему солгать. А ведь я действительно хотела наплести какую-то дичь о том, что переспала с первым встречным, только бы забеременеть, чтобы у нас с Гришей был ребенок, полноценная семья.
Но я не солгала – промолчала. Алик вдруг подошел ко мне и погладил по животу. В сущности, я могла уже и родить… Срок родов приближался. У меня была договоренность в районном роддоме, где я наблюдалась. Да и соседей мы предупредили: мы с Марией договорились, что, когда у меня начнутся схватки, я позвоню ей и ее муж отвезет меня в районный центр рожать.
– Сядь, – вдруг сказал Алик, не сводя с меня глаз. – Я должен тебе что-то сказать… Важное.
– Ну, хорошо. – Я пожала плечами, мысленно надевая пуленепробиваемый прозрачный колпак, заранее защищая себя от, возможно, не слишком-то приятных для меня новостей. Почему-то я подумала, что он собирается рассказать мне о неизлечимой болезни Гриши. Не знаю, откуда у меня возникла эта мысль. – Говори.
– Я знал о вас с Федором.
Я почувствовала, что краснею. Словно Алик сказал, что видел нас с Федором голых в постели. Так стыдно стало.
– Да? И что же?.. – Я не знала, что говорить. Просто произносила какие-то слова, чтобы не затянулась эта ужасная тишина. – Это он тебе сказал?
– Нет, Федор никогда не рассказал бы… Зоя, я приехал, чтобы объяснить тебе все. Слышишь? Абсолютно все! Я должен исповедаться перед тобой. Я виноват, я очень виноват… В сущности, только я во всем и виноват.
– Ты знаешь еще какое-нибудь слово, кроме «виноват»? – холодно, еще ничего не предчувствуя, поинтересовалась я.
– Нет, – ответил он и, схватив меня за запястья, больно сжал их. – Не знаю.
20. Григорий
Ее письмо… Я до сих пор храню его. Хотя давно пора его выбросить. Конечно, она оставила меня из-за этого убийства. Вернее, она и раньше, я думаю, собиралась уйти, да только ей совесть не позволяла, и некуда было идти. У нее же ни квартиры, ни денег, ни работы. Разве что завелся на стороне кто-нибудь вроде Дениса.
Мне было так больно, что я не знал, как вообще можно жить с такой болью. Моя реакция на ее уход была странной даже для меня самого. Боль и облегчение одновременно. Словно она вскрыла нарыв. На самом деле, сколько можно было делать вид, что мы супруги? Соседи, брат с сестрой, друзья – да, но только не супруги! Мы оба страдали и не знали, как нам дальше жить, как строить отношения. Возможно, Зоя каким-то невероятным образом узнала о том, что я изменял ей с Катей. Я это вполне допускал. Да я тогда все на свете допускал, потому что понимал – произошло что-то такое, чего я не знаю и, быть может, никогда не узнаю. Возможно, Зоя устала от меня, устала успокаивать меня и делать вид, что она счастлива. Может, она разочаровалась во мне и как в человеке, не говоря уже о том, каков я как мужчина… У меня и без того всегда была заниженная самооценка (это не мои слова, так говорит Алик), а тут еще и ее уход, а перед этим – убийство этого парня в лыжной шапке… Вор, грабитель, бандит – называй как хочешь. Человек, который либо знал, что в квартире находятся деньги, либо его отправил на грабеж тот, кто знал об этом.
Я тогда несколько ночей подряд не спал. Ждал, что за мной придут. Думал, что труп нашли и каким-то невероятным образом вычислили квартиру, где совершилось убийство. Я был страшно благодарен Алику за то, что он нашел пулю. Если бы не нашел, если бы она застряла в голове этого парня, вот тогда-то мне точно не поздоровилось бы. А так…