Последние отзывы

  137  

Но Дэвисон объяснил, что для этого ей следует возобновить близкие отношения с Николасом, и дал неделю фока на то, чтобы она разузнала все подробности этого договора, если таковой действительно будет заключен. Он уже знал, что из Лондона Николас намерен отправиться в Бреслау. Кэролайн предстояло поехать туда вместе с ним и присылать Дэвисону подробные отчеты о том, как продвигаются дела.

Мысль о том, чтобы использовать и предать Николаса, внушала Кэролайн отвращение. Но не могла же она допустить, чтобы отца повесили! Что делать?

— Кэролайн, — нерешительно начал Джордж, входя в комнату, — пришла твоя бабушка, она хочет видеть тебя.

— А я не хочу никого видеть.

Джордж присел рядом с ней на кровать.

— Я так люблю тебя, Кэролайн! После смерти Маргарет ты — все, что осталось у меня в жизни. Книжная лавка совсем не приносила дохода, нечем было даже заплатить арендную плату. А я мечтал, чтобы у тебя был дом и ты ни в чем не нуждалась. Так и попался… Но сейчас прошу тебя не играть в эти игры с Северьяновым. Не жертвуй собой ради меня!

Не успела Кэролайн ответить отцу, что у нее нет выбора, как заметила стоявшую на пороге леди Стаффорд. Интересно, поняла ли старая леди, о чем они говорили?

— Я послала тебе три приглашения в Мидлендс и трижды получила отказ. Послав четвертое, я решила приехать сама и узнать подлинную причину твоих отказов. Так в какие игры ты намерена играть с этим обворожительным русским князем? И почему он вернулся в Лондон? Приехал за тобой? Ваш роман продолжается?

Кэролайн вспыхнула. Джордж, застонав, уныло опустил голову.

— Вы подслушали разговор, не предназначенный для посторонних ушей, леди Стаффорд, — сказала Кэролайн.

— Да, подслушала, — ничуть не смутилась старая леди. — Но я не посторонняя. Почему у вас обоих такой унылый вид? А ты, — обратилась она к Кэролайн, — кажется, даже плакала? И когда же приедешь в Мидлендс?

— Я не приеду, потому что занята, — сердито буркнула Кэролайн.

— Занята? Чем? Играми с князем?

— Я пишу роман.

— Что за вздор! И это после блестящей сатиры Коппервилла! Что с тобой стряслось, девочка моя?

Старая леди решительно опустилась на кровать рядом с зятем. Это было так невероятно, что Кэролайн вытаращила глаза.

— Я обо всем догадалась, и очерки Коппервилла доставляли мне огромное удовольствие. Они остроумны и забавны, дорогая девочка. Но когда он описал нашу с тобой встречу, я подумала: что-то тут не так, и отправилась прямиком к главному редактору «Кроникл». Твой редактор не хотел давать мне никаких сведений, пока я не назвала твое имя. Он был потрясен, Кэролайн, узнав, что ты писала о себе и что ты моя внучка, — рассмеялась леди Стаффорд.

— Придется, наверное, серьезно поговорить с Тафтом.

— Странно, что с тех пор, как ты вернулась, Коппервилл ничего не напечатал, а ты вдруг начала писать роман. Что случилось? Князь разбил твое сердце? — Она вгляделась в лицо Кэролайн. — Судя по твоему виду, так оно и есть.

— Даже если это и так, вас это не касается. Тяжело опираясь на трость, старая леди поднялась.

— Я хочу помочь, — сказала она. — Но как мне это сделать, если я не знаю, что вас обоих тревожит.

Ах, как было бы хорошо рассказать обо всем мудрому верному человеку и облегчить душу! Но прошлое не осталось в прошлом. Кэролайн не могла его забыть.

— Не кажется ли вам, что вы несколько опоздали со своей помощью?

Эдит насторожилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Разве не помните, как в один морозный день прогнали меня и мою мать? Вы не пожелали помочь нам тогда, и мы чуть не лишились дома и лавки, а моя мать вскоре умерла. И возможно, совсем не от воспаления легких.

Эдит побледнела как полотно.

— А если я теперь поняла, что была тогда упрямой, глупой, одинокой гордячкой? А если я сейчас хочу исправить ту ужасную ошибку? — глухо проговорила она.

Кэролайн метнулась к двери и выбежала из комнаты.

Глава 34

На этот раз Николас остановился в сент-джеймской гостинице, где он, его дочь, ее гувернантка, овдовевшая русская дворянка, и слуги занимали весь верхний этаж. Князь предполагал пробыть в Лондоне две недели. За это время, до отъезда в Бреслау, он надеялся урегулировать одно дело личного характера.

Дело это касалось Кэролайн.

Николас с пером в руке сидел за письменным столом в стиле Людовика XVI в роскошном меблированном кабинете, примыкавшем к городской спальне. Что должен написать человек в подобной ситуации? Может, начать с извинений? Или сразу признаться в своих чувствах? Он никогда еще ни о ком не тосковал так сильно, как о Кэролайн в течение последних двух с половиной месяцев. А что, если объясниться в любви и изложить свои намерения? Но князь боялся. Одно дело — понимать, что любовь — драгоценное чувство, от которого нельзя отказываться, когда Москва объята огнем и кругом хозяйничают французы, и совсем другое — теперь, когда сердце Кэролайн разбито. Ведь она испытала настоящее потрясение, увидев воскресшую из мертвых Мари-Элен. Впрочем, он тоже был потрясен.

  137