72 
— Я доволен вами, Браун, очень доволен. Теперь вы должны поехать в Кале.
Николас насторожился.
— С меня довольно! — воскликнул Джордж умоляющим тоном. — Я больше не могу спокойно спать по ночам, потому что боюсь, как бы власти не узнали о моем предательстве!
— Вам следовало подумать об этом восемь лет назад, — невозмутимо заметил какой-то знакомый голос. — Надеюсь, вы не попросите увеличить сумму?
— Кэролайн может что-то заподозрить. Теперь я уезжаю каждый месяц. — Он помедлил. — Я не хочу, чтобы меня повесили! Прошу вас, милорд, оставьте меня в покое, я уже сделал достаточно.
— Вы слишком глубоко увязли, мой друг, чтобы выйти сейчас из игры! Я не позволю вам этого — вы нам очень нужны. Позаботьтесь о том, чтобы этот манускрипт был доставлен вашему клиенту в Кале. Это срочное задание, мой друг. Очень срочное.
Николас тихо вышел из лавки. Ну и ну! Похоже, Браун — связной и, если он правильно понял, предает собственную страну!
И Николас почти не сомневался, что узнал голос вельможи, посетившего Брауна.
Выйдя на улицу, князь переложил Кэролайн поудобнее и начал дубасить в дверь, громко зовя Брауна. Какой же болван этот Джордж Браун! Неужели он хочет, чтобы его повесили? А что, если его дочь когда-нибудь узнает правду?
— Боже мой! — воскликнул Джордж, распахивая дверь. — Что с ней? Она заболела?
Николас шагнул в лавку, еще не оправившись от того, что узнал.
— Она не больна, — ответил он, направляясь со своей ношей к лестнице. — Девушка пьяна.
— Пьяна? — Джордж последовал за ним. — Что, черт возьми, вы с ней сделали?
Николас молча поднялся по лестнице и увидел две открытые двери.
— Дорогой Браун, — холодно бросил он, — я всего-навсего принял ее приглашение. И не принуждал Кэролайн напиваться.
Разъяренный Джордж покраснел.
— Но если вы прикоснулись к ней… — начал он, но так и не закончил фразы.
Николас, усмехнувшись, плечом раскрыл дверь в маленькую комнату, где стояла кровать, застеленная покрывалом в цветочек, а на окнах висели столь же женственные занавески. Он осторожно опустил Кэролайн на кровать. У нее даже ресницы не дрогнули. Она повернулась на бок и свернулась клубочком. Князя охватила удивительная нежность, от которой потеплело на душе. Но, вспомнив о Джордже, он нахмурился. Узнав правду об отце, девушка не переживет этого.
Ужасная мысль преследовала князя.
— А что бы вы сделали, — властно обратился он к Джорджу, — если бы я прикоснулся к вашей дочери? Вызвали бы меня на дуэль?
Джордж побледнел. Лицо его выразило тревогу, но он молчал.
Николас вышел, прикрыв за собой дверь. Когда мужчины снова оказались на лестничной площадке, князь спросил:
— Вы одобряете авантюры своей дочери, мой друг? Джордж судорожно сглотнул.
— Не понимаю, о чем вы?
— Неужели?
— Кэролайн упряма, ваше сиятельство. Что вы с ней сделали? — Джордж сжал кулаки.
— Повторяю: ничего.
— Держитесь подальше от нее, — предупредил Джордж, тяжело дыша.
— Или — что? — усмехнулся Николас. — Полагаю, вам не следует потакать дочери и ее опрометчивую готовность браться за перо.
— Ах вот оно что! — воскликнул Джордж. — Значит, это вы написали последнюю статью? Такова ваша месть… и этот… этот акт совращения?
— Если вы считаете, будто я способен соблазнить молодую женщину, чтобы отомстить за сатирическую статью, мне не стоит даже оправдываться. — Николас пошел вниз. Потом взглянул через плечо на Джорджа, стоявшего на лестничной площадке. — Уж не опасаетесь ли вы, что я заинтересовался Кэролайн по иным причинам? Доброй ночи, друг мой. — Он усмехнулся. — А может, следует сказать по-французски: bonne пuit?
— Ты не пойдешь туда.
Кэролайн держала в руках приглашение от Северьянова на чашку чая. Она только что проснулась. На плите у нее за спиной закипал чайник.
— Ты вскрыл адресованное мне письмо? — возмущенно спросила она.
Джордж покраснел.
— Он привез тебя домой прошлой ночью. Ты спала, потому что выпила слишком много вина!
Кэролайн вспыхнула. Вчера она, конечно, выпила лишнего, но утром вспомнила совершенно отчетливо почти все, что произошло вчера, и свою поразительную догадку: она влюбилась в Северьянова.
— Я действительно слишком много выпила и должна извиниться за это.
— И это все, что ты можешь мне сказать? Да ведь этот распутник притащил тебя сюда на руках!
— На руках? — Ей не удалось скрыть удовольствия.
72 
