Особенно,... 
65 
После разговора с Чайкиным Юля вновь вернулась к своим записям:
«9. Выяснить, кому принадлежит электронный адрес, по которому я отправила письмо с просьбой встретиться у ТЮЗа.
10. Проработать версии, допускающие убийство Бродягиной кем-либо из ее многочисленных любовников: взять на пушку самых влиятельных и попытаться сыграть с ними в старую игру – „блеф-шантаж“…»
«Почти как кафешантан», – усмехнулась Юля про себя, чувствуя, что теряет нить размышлений вместе со временем, поскольку за окном уже совсем рассвело, и на смену четким и ясным вопросам пришло нечто, похожее на полусон-полуявь, когда хочется забраться в теплую постель, укрыться одеялом и закрыть глаза, провалиться в сладкое забытье…
Снова этот шорох – Аперманис вошла на кухню с видом хозяйки, которую разбудили квартиранты.
– Привет, ты давно пришла? – спросила она недовольным тоном, грохая пустыми грязными чашками, оставшимися еще с ужина. – За тобой поухаживать или как?
– Я бы поспала немного. И вообще, Маргарита, сбавь-ка свой тон. Что это за манера разговаривать? Ты не хочешь меня видеть?
– Все не так. Я не понимаю, зачем ты притащила сюда эту дуру. Кто она и с какой стати я должна ее терпеть в моем доме? – Аперманис со своим жутчайшим акцентом вызвала улыбку у Юли, настолько противоестественным показалось для ее западного-прибалтийского лексикона это некрасивое и обидное слово «дура».
– Она помогает мне в расследовании. Ее показания мне крайне важны. Вчера я задержала ее в кафе, где задавала вопросы, связанные с убийством Марины Бродягиной, а поскольку стемнело и ей было страшно возвращаться домой так поздно – у нее в подъезде околачиваются местные наркоманы, – я предложила ей переночевать здесь. Что плохого я сделала? Разве ты бы на моем месте поступила иначе? Кроме того, Наташа могла проснуться и услышать сейчас то, что ты про нее сказала. Ты хочешь помешать моей работе? Я тебе скажу больше: возможно, что вскоре, в зависимости от того, как сложатся обстоятельства, именно Наташе придется хотя бы на небольшой срок заменить меня. Поэтому привыкай к ее обществу и постарайся найти в ней что-либо привлекательное, что никоим образом не станет тебя раздражать. Иначе, предупреждаю в последний раз, нам придется расстаться. Надо также заметить, что половину денег, из тех, что ты мне авансировала, я, по-моему, отработала.
Рита просыпала на стол кофе. Она молча смотрела на Юлю, словно не веря в услышанное. Затем, проведя ладонью по коричневой кофейной муке, произнесла со злостью:
– Отработала?
– А что, нет? Или ты думаешь, что я все это время бесплатно терпела твои выходки? – Юля собралась выпалить все разом: и что Рита никакая не Аперманис, и что мужа-то у нее нет, он разбился вместе с ней, точнее с настоящей Аперманис, и все-все, что только могла собрать в кучу и вывалить на безумную голову своей клиентки, как вдруг услышала:
– Извини меня. Я погорячилась. Делай все, что хочешь. Извини… – И Рита торопливо покинула кухню, куда тотчас же вошла уже умытая и одетая, опрятная и свежая, хотя и с озабоченным личиком, Наташа.
– Доброе утро, – сказала она. – Вы ссоритесь? Сейчас все ссорятся. Нервы…
– Да нет, просто Рита – очень сложный человек. Позавтракаем?
* * *
Они расстались с Наташей в половине девятого, договорившись о встрече или звонке в библиотеку. Юля заинтриговала обещанием новой работы в случае, если ее все-таки сократят, на что та все беспокоилась, справится ли с этой работой или нет…
– Ты – справишься. И не переживай, у тебя все будет хорошо.
– Я понимаю, что это прозвучит глупо, но мне в обеденный перерыв надо обязательно заехать домой и покормить кота. Поэтому если вы захотите меня увидеть между двенадцатью и часом, то я буду у себя…
– Хорошо, что предупредила. Если получится, то я заеду за тобой где-то без пяти двенадцать и сама отвезу тебя…
А потом Юля поехала к Харыбину. Без предупреждения, без звонка. Знала, что в такое время он обычно бывает дома. Правда, его скоропалительный отъезд из Москвы и прибытие в С. могли повлечь какие-то изменения в графике его таинственной работы, но ему и в этом провинциальном городе всегда хватало дела. Хотя для человека такого полета и такой секретности отъезд из Москвы, да еще и такой неожиданный, казался верхом легкомыслия: куда смотрит его начальство? Кроме того, непонятно было, почему он не возвращается в столицу? Ну попытался он выяснить отношения со взбунтовавшейся женой, выяснил, что дальше-то? Пора возвращаться туда, где ему положено находиться по штату. Так нет же, его сверхсекретная работа позволяла ему находиться где угодно и когда угодно… Юля даже позавидовала такой свободе, мало что понимая, разумеется, в специфике его службы.
65 
