Особенно,... 
87 
– И что же? – Сердце ее забилось, а ноги мгновенно ослабели так, что ей пришлось сесть. – Есть новости?
– Больше того, я сам лично разговаривал с ним и задал ему вопрос, не присутствовала ли на съемке рыжеволосая молодая женщина, русская, по фамилии Щукина, на что получил вполне определенный ответ: да, присутствовала. Больше того, он с ней знаком.
– Конечно же, он спросил, с какой стати вы заинтересовались ею?..
– Спросил. Я ответил, что я ее доктор, эмигрант по фамилии Карлофф, что мне недавно пришли ее анализы, но она внезапно исчезла, и я не имею возможности принять определенные меры к тому, чтобы подготовить ее к родам…
– Вы шутите!
– Ничуть.
– То есть речь шла о ее беременности?
– Я подумал о том, что если Щукина скрывается, то, во-первых, навряд ли она лезла бы в кадр, тем более что корреспондент наш, московский, следовательно, репортаж увидят в России, а во-вторых, раз этот корреспондент – фамилия его, кстати, Лешевич, Владимир Лешевич, – так спокойно ответил мне, что они знакомы с Щукиной, стало быть, мои предположения относительно того, что Щукина в данный момент живет не таясь, подтверждаются. Поэтому мне ничего другого не оставалось, как представиться ее врачом, – навряд ли посторонний знал что-либо о беременности, да и действовать вот так открыто, как действовал я, к тому же еще через посольство, надеясь на авось, тоже не стал бы. Следовательно, мне должны были поверить.
– И поверили?
– Разумеется. Больше того, уже сегодня в десять часов вечера Лешевич будет здесь, у нас…
– Как здесь? Прямо здесь, в гостинице?
– Прямо в номере. Я даже распорядился об ужине на четыре персоны.
– Но почему на четыре? Неужели придет Щукина? – в это невозможно было поверить. – Но она же сразу поймет, что никакого врача по фамилии Карлофф в природе не существует, она не такая идиотка, чтобы не понять, что здесь кроется обман…
– Вот для этого я, исходя из создавшейся ситуации, воспользовался вашим именем, дорогая Юлия.
– Вы сказали, что Карлофф будет не один?
– Я сказал, что из Москвы всего на пару дней по своим делам прибыла Юлия Земцова, приятельница Карлоффа, и что это именно она, то есть вы, Юля, встретите здесь свою подругу, Щукину.
«Отлично сработано», – подумала Юля, все еще не веря в реальность услышанного. Берестов, оказывается, придумал нечто действительно стоящее. Ведь Карлофф – это было лишь началом разговора. А вот прозвучавшая фамилия Земцова на самом деле может послужить сигналом для Щукиной, и она сделает все от нее зависящее, чтобы встретиться с Юлей. Никакие прежние обиды не удержат Надю от свидания со своей давней соперницей – Земцовой. Или это будет не Щукина…
– Вы молодец, Берестов…
– Вообще-то меня зовут Игорь, если вы помните.
Теперь он, казалось, совсем успокоился и на самом деле поверил в то, что Юля отлучалась за мороженым.
– Как вы думаете, они придут? – спросил он, грустно и устало улыбаясь, словно разговор с Лешевичем дался ему чуть ли не кровью.
– Уверена, что придут. И если даже корреспондент не сможет, Щукина придет. Я для нее сейчас как кусок свежего сыра для мыши.
* * *
Они пришли ровно в десять. Оба: Щукина и Лешевич. Она – в розовом пальто, благоухающая ночным дождем и духами и внешне напоминающая растрепанную одичавшую пышную розу, мокрую и душистую, свежую и прекрасную, настолько ее украшала беременность.
* * *
Он – серая невзрачная личность (запакованная в костюм-тройку мышиного цвета) с серыми волосами, серыми глазами. Картавя, он с порога начал нести сущий бред о политической обстановке в России, сбиваясь на гастрономические темы, из чего Берестов сделал вывод, что Лешевич страшно голоден и ждет не дождется, когда же его пригласят поужинать.
Юля смотрела на Щукину, и ей хотелось плакать. Нет, никогда она не будет выглядеть так роскошно, как Щукина, как женщина, упивающаяся любовью к любимому мужчине. И даже если она сейчас начнет откровенно врать, придумывая на ходу, что Крымова в Париже нет, что он в Москве или Самаре, Владивостоке или Костроме, ее глаза не обманут искушенную Земцову: Крымов здесь, где-то рядом, но Щукина, как истинно преданная жена, сделает все, чтобы не проговориться на этот счет. Она не доверяет Юле, хотя и пришла сюда.
– Земцова! – Надя, едва увидев стоящую у окна Юлю, бросилась к ней, чуть не опрокинув на ходу большую напольную вазу с цветами, и обняла ее: – Неужели это ты? В Париже? Но как же ты здесь оказалась?
87 
