Особенно,... 
84 
Относительно Миллерши Юля была спокойна. Алла Францевна хорошо подготовилась к поездке, вовремя оформила документы, купила путевку и на какое-то время как будто бы действительно превратилась в Юлю. Она изучила ее походку, манеру жестикулировать, приобрела светлый парик и темные очки («Земцова, ты заставляешь меня делать невозможные вещи; тебе не кажется, что мы с тобой, как две идиотки, играем в шпионов?»), раздобыла у одной своей приятельницы плащ – точную копию Юлиного, одолжила у клиентки похожие на Юлины оранжевые, мягкой кожи ботинки на шнуровке, и вот в таком виде несколько дней ходила возле Юлиного дома, стараясь привлечь к себе внимание харыбинских людей. Параллельно с ней примерно тем же самым, а именно вхождением в образ, занималась Наташа Зима, которой Юля отдала все свои вещи – плащ, ботинки, джинсы. Что касается волос, то и для нее нашелся парик, принадлежавший раньше соседке по лестничной клетке, – женщине объяснили, что парик нужен для участия в школьном спектакле.
С Наташей вообще было просто: она не задавала лишних вопросов, поскольку то, что от нее требовалось, ей было несложно проделать, а вот деньги, которые Юля выплатила ей авансом, дали ей возможность спокойно пожить до Юлиного возвращения.
Аперманис, от которой Юля первое время «скрывала» свое намерение поехать в Берлин, конечно же, все знала, поскольку от ее взгляда не ускользнули те мелочи, которые появлялись на сцене в логичной последовательности, срежиссированной Юлей: путеводитель по Берлину, якобы случайно оставленный на книжной полке, кассета с немецкой речью для начинающих обучение немецкому языку, кредитная карточка «Visa», синяя, новенькая, только что приобретенная (Юля тщательно готовилась к поездке в Париж и узнала, что эта карточка самая удобная)…
А позже, уже перед самым своим отъездом (точнее, разъездом, поскольку ТРИ ЮЛИИ ЗЕМЦОВЫХ должны были одновременно разъехаться в разные стороны: Миллерша – в аэропорт, к самолету, летящему в Берлин, Наташа Зима – на вокзал, чтобы покататься на электричке пригородного сообщения, а сама Юля – в гараж к Чайкину, откуда – на московскую трассу), она сама сказала Аперманис, что улетает в Берлин, что свои обязательства перед ней она выполнила, а потому деньги можно считать отработанными, хотя по возвращении обязательно навестит свою нездоровую подопечную и порекомендует ей хорошего психиатра. Реакция Аперманис была на удивление спокойной. Больше того, она пожелала Юле счастливого пути и даже улыбнулась на прощанье. «Пожалуй, здесь она переиграла», – подумала Юля, теряясь в догадках, какую же роль на самом деле играла во всех событиях, связанных с Крымовым, эта странная особа. Но как бы то ни было, Юля в присутствии Аперманис собралась, оделась и, сказав, что ей необходимо заехать к себе домой, чтобы взять деньги, действительно поехала к себе, где ее уже поджидали Миллерша и Наташа, и оттуда уже Юлией Земцовой вышла Миллерша, остановила ВТОРОЕ по счету такси и попросила отвезти себя в аэропорт. Спустя час на вокзал поехала Наташа, и практически одновременно с ней, одетая в бесполую (джинсы, куртка и вязаная шапочка) одежду, одолженную ей Лешей Чайкиным, из квартиры вышла сама Юля и на трамвае поехала в сторону кладбища, где находился его гараж.
Больше того, в целях безопасности было решено сделать звонок из аэропорта, чтобы окончательно усыпить бдительность следящих. Для этого Миллерша демонстративно должна была зайти в кабинку и позвонить Аперманис. Что она и сделала. Но Аперманис трубку не взяла, очевидно, к тому времени ее в квартире уже не было. А Миллерша таким образом, перезвонив еще пару раз, все же набрала номер Юли и, заметно волнуясь, прошептала в трубку:
– Они здесь, я их вижу и чувствую… Нервы на пределе, но они уверены, что я – это ты…
* * *
Конечно, она не могла предположить, что Берестов знает французский, поскольку богатая литература о Берестове в Интернете содержала лишь сведения, касающиеся, помимо всего прочего, и его знания английского языка. Быть может, поэтому она была слегка шокирована, когда, приземлившись в аэропорту Руасси – Шарль де Голль – и уже усаживаясь в автобус, чтобы доехать до Парижа, услышала, как Берестов свободно обращается по-французски к одной из пассажирок, поставившей свой чемодан ему на ногу.
– Послушайте, Игорь Николаевич…
– Можно просто Игорь, – покраснел до ушей смущенный собственным голосом Берестов. – Я знаю, о чем вы хотите спросить. Но я немного говорю на французском. Так что нам обоим сегодня здорово повезло…
84 
