Особенно,... 
101 
— Не знаю… может быть. Но как я могу любить его? Он так жесток!
И Александра разразилась горькими рыданиями. Оливия снова обняла ее.
Прошло довольно много времени, а Александра все оплакивала разбитое сердце и разрушенные мечты — мечты, которые она едва ли смела осознавать. Но образ герцога по прежнему неотступно был с нею — как, впрочем, и всегда, — и он не был полон ненависти и жестокости. Стивен казался нежным, добрым. Ах, как же поздно Александра поняла, что полюбила его!
Когда все слезы были выплаканы, когда внутри остались лишь трепещущее от горя сердце и разбитая душа, она выскользнула из объятий сестры.
— Прости, мне очень жаль. Ты ведь знаешь, что я никогда не плачу.
— Что ты! — возразила Оливия, и ее лицо вдруг исказилось от страха. Стараясь говорить как можно спокойнее, она спросила: — Ты могла забеременеть?
Александра закрыла глаза. С одной стороны, она была бы счастлива стать матерью. С другой, герцог решил бы, что это лишь часть ее коварного замысла, ловушки, в которую она хочет его заманить, заставив жениться. Именно поэтому Александре пришлось бы позаботиться о том, чтобы Клервуд никогда не узнал об их сыне или дочери — и в этом, несомненно, очень помог бы брак со сквайром. Александра растерянно взглянула на сестру.
— Вряд ли, — наконец промолвила она, быстро высчитав «опасные» дни. Теперь Александра не сомневалась, что избежала нежелательной беременности.
— Пожалуйста, откажи Денни, — сказала Оливия.
Александра в изумлении посмотрела на нее:
— Как я могу? Теперь? Отец просто уничтожен, да ты и сама видела, в каком он состоянии! Этот брак, который так мне отвратителен, станет моей карой.
Теперь и Оливия едва сдерживала слезы.
— И как мы дошли до этой ужасной ситуации?..
— Это — полностью моя ошибка, — ответила Александра, — хотя я всегда хотела лишь одного: позаботиться о вас с Кори.
На сей раз средняя сестра горько плакала, а старшая сжимала ее в объятиях.
Александра знала, что не может прятаться в своей ком нате вечно. Поэтому она спустилась на кухню, приготовив ужин, как обычно. Блюда стояли в печи, чтобы не остыть, пока три сестры ждали отца, который должен был вернуться из Фокс Хилл. Александра была уверена, что Эджмонт приедет в компании сквайра, который наверняка будет пребывать в замечательном, праздничном настроении. Она даже сервировала еще одно место за столом.
Александру подташнивало, но она не роптала: если плохое самочувствие и слабость — часть ее наказания, так тому и быть.
Кори поставила в центре стола вазу с сухоцветами. С тех пор как младшая сестра стала свидетельницей ужасного объяснения Александры с отцом, она не сказала ни слова. Лицо Кори было пепельно бледным и мрачным, она старательно избегала встречаться взглядом с родными, особенно с Александрой. Та хорошо знала свою юную сестру идеалистку и понимала, что Кори никак не может отойти от потрясения, которое испытала, когда узнала о продолжении любовной связи Александры с Клервудом. Что ж, Кори чувствовала себя преданной, и старшая сестра не могла винить ее в этом.
До них наконец то донесся скрип открывающейся двери, но, судя по звуку шагов в передней, отец пришел один.
Александра взглянула на Оливию и попросила:
— Не могла бы ты погасить огонь в печи?
Потом, вытерев руки о фартук и сняв его, поспешила в коридор встречать отца.
Подчеркнуто не глядя на дочь, Эджмонт сразу прошел в кабинет, где тут же припал к огромному стакану неразбавленного джина. Александра застыла в дверном проеме, сзади замерла в ожидании Оливия. Старшая сестра не знала, что и думать, к тому же она была просто выпотрошена эмоционально, чтобы делать какие либо выводы.
— Сквайра не было дома?
Эджмонт опрокинул в себя половину содержимого стакана и обернулся, устрашающе сверкая глазами:
— Он дома. И до него тоже дошли слухи.
Александра застыла на месте, объятая ужасом. Она просто не могла вынести новых горестей!
— Мы можем поговорить о сквайре завтра? Ужин готов.
Александра вздрогнула, чувствуя, будто само небо падает на нее сверху. Оливия взяла сестру за руку.
Отец рванулся вперед, трясясь от ярости.
— Он слышал все, каждую чертову сплетню о тебе и твоем треклятом герцоге! Он не желает иметь с тобой ничего общего, и я его не виню!
101 
