Особенно,... 
123 
Она медленно подняла на герцога взор. Он не мигая, прямо смотрел на нее.
— И давно вы себя плохо чувствуете, Александра?
Мысли лихорадочно заметались в поисках подходящего объяснения.
— Полагаю, вчера вечером я съела что‑то несвежее.
Рот Клервуда искривился нервной усмешкой.
— Я вижу.
Повисла напряженная тишина, он молчал и не двигался с места. Александра не выдержала:
— Чего вы хотите? Почему вы здесь? Разве вы уже недостаточно наказали меня? Почему вам так нравится видеть меня униженной?
— Это не так, — коротко ответил он. — Я понесу вашу сумку.
Она что, ослышалась? Герцог Клервудский никогда не носил сумок!
— Я могу справиться сама.
— Правда? Сможете?
Александра распрямила плечи.
— Могу я забрать свою сумку, пожалуйста… ваша светлость?
Уголки его губ тронула холодная улыбка.
— Я попросил вас показать мне свою комнату, Александра. В сущности, полагаю, я уже попросил вас об этом четыре раза.
— Нечего обсуждать и нечего показывать. Я не собираюсь приглашать вас к себе.
— Думаю, мы должны многое обсудить. Вы не можете оставаться здесь. — Клервуд был непреклонен. Он намеревался твердо стоять на своем, и один взгляд в ярко‑синие глаза сказал Александре, что его решение принято.
Но она не собиралась уступать.
— И куда, скажите бога ради, я пойду? Дома меня не ждут с распростертыми объятиями. Денег у меня нет. Может быть, мне следует принять милостивое предложение леди Херрингтон? Рандольфа? Вашей матери? Как будто я бездомная?
— Вы и есть бездомная.
Александра задрожала и потянулась за своими вещами.
Клервуд позволил ей забрать сумку, но его взгляд был таким твердым, что она застыла на месте, не в силах пошевелиться.
— У меня есть дом. Я оплатила съемное жилье на весь месяц.
С его губ сорвался странный резкий звук.
— Вы можете принять мое предложение. Фактически я даже настаиваю на этом.
Александра не знала, в чем заключалось это предложение, но, так или иначе, она не собиралась его принимать. Просто никогда не смогла бы забыть, что их связывало, — и то, как герцог поступил с ней потом.
— Нет. Независимо от того, в чем заключается ваше предложение, оно меня не интересует.
— Вы даже не послушали, что я хочу вам предложить.
— Я не должна выслушивать ваши предложения. Меня не интересует благотворительность, я не собираюсь принимать милости ни от кого, особенно от вас.
В его синих глазах мелькнуло раздражение.
— Вы упрямы. А я рассержен. Отель «Мейфэр» — лучший в городе. Я сниму там для вас апартаменты.
— А что потребуете взамен? — спросила Александра, искренне удивленная. У Клервуда определенно больше не осталось к ней никакого интереса, ведь так? — Почему вы решили так поступить? Чего от меня хотите?
— Я не прошу ничего взамен.
Она покачала головой:
— Я отказалась от милостивой помощи леди Бланш, Рандольфа и вдовствующей герцогини. И никогда не приму милосердия от вас. Если хотите знать, у меня несколько новых клиенток.
Его лицо снова стало черствым.
— В самом деле? Но вы только что сказали мне, что у вас нет ни гроша. — Клервуд заглянул ей прямо в глаза. — Мой чек был обналичен. Его забрал Эджмонт?
Александра уже не могла сдержать слез.
— Просто уйдите, ваша светлость. Я справлюсь — как, впрочем, справлялась и всегда.
Герцог отвел глаза:
— Боюсь, я не могу уйти.
И он внезапно притянул Александру к себе, зажав крепко‑крепко, будто в тиски. Потом Клервуд быстро зашагал в сторону своей кареты, увлекая Александру с собой.
— Остановитесь! Что вы делаете? — яростно вырывалась она.
Лакей открыл дверцы кареты, и Клервуд поднял Александру на руки.
— Сейчас я понял: можно было бы силой привезти вас в тот роскошный отель, но вы так горды, что тотчас сбежали бы оттуда — и вернулись в это отвратительное место.
Александра была в его руках. Она не хотела этих объятий, не желала цепляться за ненавистного Клервуда, но ради того, чтобы удержать равновесие, приходилось держаться за его плечи. Она взглянула в его глубокие синие глаза, понимая, что их лица оказались непозволительно близко. Теперь непокорное сердце с гулким стуком колотилось и что‑то бессвязно, пронзительно кричало. Она тут же вспомнила, какими были на вкус губы герцога, каким восхитительным казался момент их близости. Но важнее всего было другое: Александра никак не могла перестать думать о том, что именно Клервуд заставлял ее чувствовать — это было ощущение счастья, уверенность в том, что она любима.
123 
