Особенно,... 
129 
Когда Александра закончила — и уже вторая тарелка оказалась совершенно пустой, без единой крошки хлеба, — посуда точно так же, словно по мановению волшебной палочки, испарилась. Александра тщательно вытерла рот золотистой льняной салфеткой и бросила взгляд через стол, но не на герцога, а мимо него, в окно. Теперь она наконец‑то насытилась, и это ощущение было просто чудесным. Александра жалела лишь о том, что ее сестры не могут наслаждаться такой обильной пищей.
— Не хотите еще одну тарелку?
Она вздрогнула, не желая поднимать на него глаз. Но не ответить было бы невежливо, и Александра нехотя перевела взгляд на Клервуда. Сейчас он казался таким красивым, что у нее перехватило дыхание.
— Не думаю, что способна проглотить хотя бы еще один кусочек!
Герцог улыбнулся:
— Склонен с вами согласиться.
Она застыла на месте. Вечно мрачный Клервуд улыбался крайне редко, и еще реже его глаза наполнялись теплотой и радостью. Это было так чудесно, что ее сердце перевернулось в груди и учащенно забилось. Ну почему, почему он не улыбался чаще?
— Спасибо, — медленно произнесла она. — Благодарю вас за столь восхитительное угощение.
— Мне было приятно угодить вам. — Герцог отозвался в тон ей, так же осторожно, но глаз не отвел. — Я рад, что вы провели спокойную, комфортную ночь в подобающих условиях и насладились завтраком.
День и правда начинался неплохо… Александра вдруг с сожалением подумала о том, что без ссоры не обойдется. Но она не знала, с чего начать неизбежный разговор.
— От всей души благодарю вас за гостеприимство, — тщательно подбирая слова, после долгой паузы произнесла гостья. — Однако так не может больше продолжаться. Ваша светлость, я сегодня же вернусь в свою съемную комнату.
Улыбка сбежала с его лица.
— Я не могу этого допустить.
Она насторожилась.
— Вы не хуже меня знаете, что я не могу оставаться здесь.
— Вы определенно не должны возвращаться в ту трущобу, тем более что можно пожить здесь в качестве моей гостьи.
Заметив, что взгляд герцога стал твердым, Александра в волнении глотнула воздух ртом.
— Почему вы все это делаете?
Он откинулся на своем стуле.
— Я хочу компенсировать нанесенный вам вред.
Александра явно колебалась.
— Почему?
— Меня очень мучает то, что я заставил вас так страдать.
Александра во все глаза смотрела на Клервуда, с трудом постигая, что он имеет в виду. Герцог был в ярости на нее, когда решил, что имел место преднамеренный обман, тщательно спланированная интрига, и все же у него не было ни малейшего желания видеть ее страдающей в нищенской лондонской трущобе.
— Я вас не понимаю.
— Что тут сложного? Я — филантроп. Я открыл немало приютов для сирот и больниц для матерей‑одиночек. И все же именно из‑за меня истинная леди потеряла свое положение в обществе и дошла до крайней нищеты. В этом есть какая‑то ужасная ирония! Я не могу позволить вам оставаться в столь бедственном состоянии.
Александра по‑прежнему задумчиво глядела на Клервуда, силясь понять смысл его речей и поступков. Подобно всем вокруг, она прекрасно знала о добрых делах могущественного герцога, его благотворительных учреждениях. Так что же, теперь она — один из его филантропических проектов? Выглядели эти намерения именно так. Действительно, была в их ситуации какая‑то злая ирония: Александра невольно задавалась вопросом, не дойдет ли она однажды до того, чтобы оказаться в одном из его пристанищ для матерей‑одиночек.
— Вы не должны чувствовать себя виноватым. Возможно, нам обоим стоит признать свои ошибки, после чего можно спокойно разойтись, мирно прекратив всякое общение.
Он пристально сощурился.
— Я считаю себя человеком чести. Решая прекратить нашу любовную связь, я совсем не ожидал, что Эджмонт выгонит вас из дому.
Внутри у нее все мучительно сжалось.
— Я не хочу говорить об этом.
— Почему нет? И какой именно темы вы так желаете избежать? Обсуждения вашего отца — или нашего романа?
Александра поднялась со стула.
— Мне понадобится кучер, чтобы вернуться обратно в гостиницу.
В тот же момент Клервуд вскочил и метнулся к упрямице — теперь он крепко сжимал ее запястье.
— Мне бы хотелось услышать ответ, Александра.
129 
