56 
Слезы навернулись на глаза. Как можно быть такой дурой, с чего я взяла, что что-то могло быть иначе? Если всю жизнь на меня обращали внимание только подвыпившие балагуры и охранники из торговых центров, а жениться вообще никто не желал. Кроме Кирюшки, который просто понял, что, женившись на мне, он получит больше, чем потеряет, включая мою уютную квартиру. Так с чего я взяла, что вдруг с бухты-барахты ко мне, тридцатишестилетней женщине с беременной дочкой, отнесется по-настоящему серьезный красивый одинокий мужчина с голубыми глазами. При чем тут я?
– Надя? – вдруг окликнул меня до боли знакомый голос. – Что ты тут делаешь?
– Я? – Я запнулась, обернувшись так резко, что чуть не слетела с перил вниз, на батарею. – Сижу.
– Я это вижу. По какому вопросу ты тут сидишь? – деловито уточнил Стас, нахмурившись.
Я не видела его почти два месяца, он изменился. Он был небрит и от этого еще больше был похож на мачо. На нем были джинсы, кроссовки и какая-то странная (мятая? Нет, не может быть!) футболка. В руках полиэтиленовый пакет, в котором что-то позвякивало. Если честно, таким я его еще никогда не видела. Я могла бы рассматривать его вечно, но… надо было что-то отвечать.
– По вопросу вынесения тебе благодарности. Правда, я просто хотела сказать тебе спасибо, что ты порекомендовал меня Диме. То есть Дмитрию Алексеевичу. Я прямо-таки очень, очень тебе благодарна!
– Настолько, чтобы караулить меня у дома? – скептически переспросил Стас.
– Я хотела тебе позвонить, но у тебя отключен телефон, – пожаловалась я.
Стас молчал. Я тоже не лезла. Чего мне спешить? Я не торопилась услышать, что я тут совершенно зря и что могу поставить его своим визитом в неудобное положение перед женой? О том, что между нами все кончено, я уже и сама знала.
– И как же ты сюда вошла? Притворилась почтальоном? – продолжил светскую беседу Шувалов. В пакете у него снова что-то выразительно звякнуло.
Тут вдруг я заметила, что и вообще, если бы такое было теоретически возможно, я бы сказала, что он сильно выпивши. Но Стас же не пьет! Только маленький глоток вина, чтобы не обидеть гостей. И потом, он же всегда за рулем. Может, он просто болен, а в пакете звякает лекарство?
– Мне открыла твоя жена. Она даже не спросила, кто я. Она просто открыла дверь и все. Я уже ухожу.
– Ах моя жена! – Как-то недобро улыбнулся Стас. – Ну, ладно. Ты хотела меня поблагодарить. И все?
– Ну, это теперь не важно, – отвернулась я. И сжала зубы, чтобы только не расплакаться. Надо как-то бочком, не поднимая глаз, попрощаться и отползти. Не надо было вообще заходить в этот чертов подъезд.
– Почему же? Мне – важно. Очень интересно, как ты поживаешь. Стало ли тебе легче без меня? Я же – подлец? Верно? – Стас заметно покачнулся и схватился за стену рукой с пакетом. Пакет жалобно блямкнул, и я еще отчетливее поняла, что он все-таки пьян (как такое возможно?), а в пакете вовсе не лекарства.
– Верно. Но я без тебя не могу, – ляпнула я. А что, если он пьян, он потом и не вспомнит. – И мне все равно, что ты обо мне думаешь. Ты мне снишься. И я плачу во сне. Ты вновь сошелся с женой? Знаешь, я желаю тебе счастья, правда. И совсем не держу зла. И ты на меня не держи. Я просто… просто хотела быть с тобой.
– Какая ты добрая. А зачем было писать, что я – бесчувственный чурбан? – ехидничал Стас.
– А ты и есть – чурбан.
– А ты – истеричка! – не остался он в долгу. – Хочешь выпить?
– Хочу, – кивнула я, шмыгнув носом. Слезы все-таки подступали, но я уже не обращала на это внимания.
– Значит, ты меня любишь, – утвердительно заявил он.
– Я этого не говорила! – возмутилась я, но Стас с довольным лицом кивнул, посмотрел на меня и достал из пакета бутылку московского коньяка.
Я поежилась, потому что никогда, даже в самом страшном сне не могла представить, что буду сидеть со Стасом в подъезде и пить эту гадость из горлышка. То есть этот коньяк был обычным застольным напитком на наших корпоративчиках, именно его постоянно потягивал наш сисадмин Мишка. И вообще, мы с Розочкой на даче его тоже уважали за богатый вкус и низкую цену, но чтобы Шувалов, чтобы в подъезде… Скорее в ресторане, из широкого бокала, «Мартель». Может, это не Шувалов вовсе? Может, тоже близнец? Ведь бывает же у людей, да хоть бы у Иришки? Может, у Шувалова есть небритый выпивающий брат-близнец? Тогда я согласна их перепутать. Этот даже более живой, чем тот.
– Я и сам не слепой, – высокомерно заметил он. – Пей, и пошли.
56 
