4 
— Аллегра… — окликнули ее. — Я так рада, что ты пришла.
Она повернулась и увидела свою тетю Барбару, неуверенно улыбавшуюся ей. Тетушка была в старомодном вечернем платье лимонного цвета, совершенно не сочетавшемся с бледным лицом и седыми волосами.
Аллегра тепло улыбнулась в ответ.
— Я тоже рада, — ответила она, немного лукавя. — Я так рада за Дафни.
— Да… Они будут счастливы, правда? — Тревожный взгляд Барбары скользнул по дочери, с улыбкой беседовавшей с гостями. Рядом стоял ее муж, обнимавший ее за плечи.
— Боюсь, что я не слишком много знаю о женихе, — сказала Аллегра, сделав еще глоток шампанского. — Его зовут Чарлз?
— Чарлз Эдмунд. Они познакомились на работе. Ты ведь знаешь, что Дафни работала секретаршей в компании «Хоббс и Форд»?
Аллегра кивнула. Хотя дяде не нравилось, что Аллегра общается с его семьей, время от времени она все же звонила Барбаре, и несколько раз Дафни, вопреки желанию своего отца, приглашала Аллегру на ланч.
На одной из таких встреч она узнала о том, что Дафни работает секретаршей в рекламном агентстве, несмотря на явное отсутствие квалификации. Очевидно, для этого было достаточно квалификации ее отца.
— Я счастлива за них, — сказала она и взглянула на Чарлза Эдмунда. Он в это время, оторвавшись от жены, окинул взглядом зал, и глаза его были стальными и холодными. Ищет контакты, деловых партнеров? — цинично подумала Аллегра. Во всяком случае, кого-нибудь стоящего, решила она, когда взгляд его, без всякой искры, скользнул мимо нее и Барбары.
Вот она — истинная любовь, подумала Аллегра, слегка поморщившись. Чарлз Эдмунд был такой же, как все, — холодный, амбициозный, рыщущий в поисках добычи.
— Барбара! — сквозь гул толпы послышался резкий голос ее дяди. Аллегра. и тетушка напряглись, когда к ним приблизился Джордж Мейсон. Он недовольно взглянул на племянницу.
— Барбара, иди к своим гостям, — коротко скомандовал он, и тетушка виновато улыбнулась Аллегре.
— Рада была тебя видеть, дорогая, — пробормотала Барбара и добавила с извиняющейся ноткой: — Мы редко с тобой встречаемся. — Джордж жестом поторопил ее, и Барбара ушла.
Возникло неловкое молчание, и Аллегра, крутя в руках бокал с шампанским, не знала, что сказать человеку, который выставил ее из своего дома семь лет назад. С тех пор она видела его всего лишь несколько раз — когда собиралась большая семья, и на этих встречах они избегали друг друга.
Но теперь стояли лицом к лицу.
Он почти не изменился. Худой, седоволосый, хорошо одетый, безупречный. Холодные глаза и поджатые губы. Ни искры юмора.
— Спасибо за то, что пригласили меня, дядя Джордж, — наконец сказала Аллегра.
— Мне пришлось пригласить тебя, Аллегра, — ответил Джордж. — Ты — член семьи, хотя в последние семь лет вела себя как чужой человек.
Аллегра едва сдержала резкий ответ. Ведь не она выпроводила так называемого «члена семьи» из дому, а потом препятствовала всякому ее общению с родственниками.
Ее единственной виной был побег, и дядя никогда не упускал случая напомнить ей об этом. Она не могла забыть, в какую ярость он пришел, когда увидел ее — измученную и потрясенную — на пороге своего дома.
— Ты можешь остаться на ночь, — сказал он тогда, — а потом должна уйти.
— У него деловые отношения со Стефано Капоцци, — в отчаянии пыталась объяснить Аллегре тетушка. — И если он тебя приютит, Капоцци может устроить ему — и всем нам — тяжелую жизнь.
Она подумала тогда — будет ли искать ее Стефано, чтобы и ей устроить тяжелую жизнь?
Но он не стал и, насколько ей было известно, не устроил никаких неприятностей дяде. Иногда она думала — не использовал ли дядя этот предлог, чтобы избавиться от нее, тем более что вскоре после ее побега точно так же поступила ее мать.
Ее мать… это другой человек, другая жизнь. Аллегра предпочитала не вспоминать о ней.
А теперь она встретила холодный дядюшкин взгляд.
— Мне нужна была помощь, и вы оказали ее, — произнесла она ровным голосом. — И я всегда была благодарна вам за это.
— Ты можешь выразить свою благодарность еще и тем, что будешь держаться от меня подальше, — холодно сказал Джордж. — И от Дафни тоже. Побереги ее нервы.
Аллегра почувствовала, что щеки ее вспыхнули. Она гордо вскинула подбородок.
— Я совершенно не хочу беспокоить кузину. Под благовидным предлогом я извинюсь и уйду как можно скорее.
4 
