Особенно,... 
76 
— Я им заплачу! Я им сам так заплачу! Все, унеси этот позор отсюда.
Я взяла книгу и хотела пойти, когда тетя тоже начала ругаться на дядю:
— А тебе зачем эта книга? Что ты читаешь все, что лежит? Делать нечего, да? Я тебе скажу, что делать — у Алишки деньги забрать. На два месяца брал, сколько с тех пор прошло? Год прошел! Иди к нему, скажи, нам наши деньги нужны.
— Отстань ты тоже от меня! Когда надо, тогда скажу!
— Скажешь ты! Никогда ты не скажешь. Ненавижу, когда люди борзые становятся!
Я быстро ушла к себе в комнату, пока они ругались. Я придумала — скажу им, что отнесла книгу в библиотеку, а сама буду ночью читать. Мне так интересно было, какие там вещи написаны. Может быть, там про самое такое написано, если дядя так разозлился. Скорее бы почитать.
В этот момент дверь открылась и зашла тетя.
— Давай мне эту книгу. — Она протянула руку. — Вагаб сказал, там такие вещи написаны, что ты даже в руках держать ее не должна. Давай я уберу, завтра сама в библиотеку отнесу, у меня там знакомая работает…
Тетя взяла книгу и вышла.
Аман, почему они мне не разрешают читать что я хочу? Я всю жизнь у всех должна спрашивать? Я им что, маленькая, сама не знаю про самое такое? Я все знаю, мне еще давно Айкина родственница рассказала, что между мужчиной и женщиной происходит в первую брачную ночь. Такой стыд, конечно. Но если этим не заниматься, детей не будет. Получается, все этим занимаются, бабушка с дедушкой тоже занимаются. Тетя Зухра с дядей Вагабом тоже занимаются. И я с тем красивым парнем, в которого я влюблена, тоже буду заниматься. Аллах, какие я веши пишу! Стыдно как! Умираю, хочу «Дафниса и Хлою» почитать.
Теперь, бывает же, я виновата.
Все Уму Саидовну боятся. Говорят, в молодости она самой красавицей в городе была, все, короче, за ней ухаживали. Потом она вышла за какого-то декана, и он ее тоже устроил в университете работать. Сейчас она очень старая, ей, наверное, пятьдесят. В дорогих одеждах и в золоте вся ходит. У нее прическа каре и зеленые глаза. Она еще злая такая, чуть что — сразу «неудовлетворительно» ставит. Она Сулика терпеть не может, потому что он на русском с сильным акцентом говорит. Один раз сказала, ему не надо было в город с гор спускаться, а остаться там быков пасти. Он не виноват же. Так он все учит, даже стихи на английском пишет. Когда Сулик начинает свои стихи на английском читать, Хабибула Мусаевич краснеет и такое лицо делает, как будто в туалете сидит и не может. Усы у него даже шевелятся. Не знаю, зачем они все так к Сулику относятся. Мне его стихи нравятся, и звучат приятно.
Сегодня на паре Ума Саидовна такая вызывает меня и говорит:
— Хасанова, расскажи нам сюжетную линию «Дафниса и Хлои».
Я стою, сначала молчу, а она так высокомерно на меня смотрит, как будто она королева, а я ее служанка.
— Хасанова, мы долго будем слушать твое молчание? Ты читала «Дафниса и Хлою»?
— Нет…
— Сообщи нам причину! — сказала она таким противным голосом, как будто даже разговаривать со мной и то брезговала.
— Мне дядя запретил читать.
— Что?
— Дядя сказал, чтобы я не читала, там неправильные вещи написаны.
Она откинула голову и захохотала на всю аудиторию. За ней начали все остальные смеяться.
Пусть даже она самой красавицей была, теперь она старая и не сказать, чтобы такая уж красивая. Строит из себя, как будто она не толкается. Мне рассказывали, еще как она толкается — триста долларов за «удовлетворительно» берет, пятьсот — за «отлично». Остальные рублями берут и такие цены тоже не заламывают. А эта, если себя королевой считает, что теперь, больше всех брать должна?
— Скажи своему дяде, пусть отвезет тебя в село и замуж выдаст, там от тебя больше пользы будет.
Все опять засмеялись, а Касумова Нину громче всех. Я почувствовала, как кровь потекла мне от сердца прямо в голову.
— Садись, — сказала Ума Саидовна.
Глаза горели у меня от обиды. Я ей всего плохого желала. Я сидела смотрела, как она ходит между столами, ставит на столы пальцы, смотрит на свои кольца. Я чуть не плакала и просила Аллаха ее наказать.
— Не плачь, если чё. — Сулик толкнул меня локтем.
Один он не смеялся. А Сабрины не было. Я ее с тех пор, как из джипа вышла, больше не видела. Я ей только один раз на трубку позвонила, она не взяла.
Аман, какой скандал был! Тетя так стукнула меня по спине. Так мне обидно. Кто она мне, чтобы бить меня? Даже бабушка после смерти матери меня больше не била. Уеду домой, пусть тетя тогда одна сидит и жалеет, что меня обидела. Все из-за этой Миясатки проклятой. Настоящая змея. Ходит, везде свой липкий нос сует, лучше бы пошла голову помыла. Хоть бы сдохла она, сплетница несчастная.
76 
