132 
Через некоторое время, когда хлеб и вяленое мясо неожиданно подошли к концу, Эвелина прислонилась спиной к обледеневшему стволу дерева и глубоко задумалась. Теперь ей ничто не мешало упорядочить свои воспоминания.
Почему-то события прошедшей ночи вставали перед ней отдельными сценами, никак не связанными между собой. Вот перед ней стоит человек, от которого так вкусно и знакомо пахнет страхом. Но не за себя. За нее? Имперка против воли улыбнулась. К этому человеку так и хотелось прильнуть всем телом, уткнуться мордой ему в волосы и тихонечко заурчать от наслаждения, когда его пальцы пробегут по загривку. Ладно, вероятнее всего, это Далион, и с ним ничего не произошло. Фатального, по крайней мере, иначе ее воспоминания были бы намного менее приятны. Что дальше? Бег, много бега. Она за кем-то бежала, от нее кто-то убегал. Но привкуса крови в этих отрывочных промельках сознания – не было. Что-то случилось еще, позже, когда они уже выбрались из поселка. Иначе почему рядом нет Далиона? Не мог же он бросить ее на произвол судьбы.
Волна панического нечеловеческого ужаса нахлынула так резко, что девушка едва удержалась на ногах. Там, в лесу, освещенном факелами погони, – там был кто-то. От которого непереносимо пахло властью и... Эвелина невольно оскалила зубы, забыв, что сейчас она не в облике зверя. От чужака, чье лицо она никак не могла вспомнить, разило благовониями императорских покоев. Терпким, душным запахом, который однажды уже вскружил ей голову.
– Ронни, – прошептала девушка. – Там был Ронни. Он захватил Далиона, а я…
Эвелина осела прямо в снег, завыла раненой волчицей, словно со стороны увидев, как постыдно драпала она от дяди. Мелкие шавки и то достойнее встречают врага лицом к лицу, даже если эта встреча грозит им смертью.
Перекидыш в душе девушки смущенно молчал. Он сам не понимал, почему незнакомец так напугал его. Что-то было в нем неправильное. Нет, не во внешности, но в самой фигуре. Будто за его плечом таилось существо, намного более могущественное и древнее, чем зверь. Которое просто негромко рыкнуло, показав, – не лезь не в свое дело.
Эвелина насторожилась. Еще слишком обостренный после превращения нюх указал, что к ней приближаются люди. Слишком медленно для обыкновенных путников – растянувшись широкой цепью и тщательно проверяя каждый ствол, каждый небольшой куст на своем пути.
«Загонщики, – с горечью усмехнулась девушка. – Ищут трусливую добычу, которая ускользнула накануне».
Ее звериная сущность исходила от нетерпения, умоляя броситься наутек. Нельзя медлить, каждая секунда приближает к плену. Но Эвелина впилась ногтями в кору дерева, не позволяя животной ипостаси взять над ней вверх. Она словно пыталась оправдаться перед собой за недавнее позорное отступление. Да чего уж там. Если говорить откровенно, девушка просто предала Далиона, когда бросила его один на один с Ронни в лесу. Казалось бы, чем она рисковала, оставшись плечом к плечу с гончей напротив врага? Еще в ту пору, когда Эвелина была его тенью, Далион не раз говорил, что иноземцы не могут пользоваться магией на Запретных Островах. А на землях Безымянного Бога способность к колдовству исчезала и у исконных обитателей этих мест. В самом худшем случае Ронни сражался бы против них лишь силой своего оружия. Разве это угроза для могучего зверя, практически неуязвимого как для мечей, так и для заклинаний? Да он бы с легкостью справился с десятком имперцев, даже не запыхавшись. Но вместо этого Эвелина бежала. Бросила друга на произвол судьбы, забыв недавний ритуал и следуя лишь звериному инстинкту самосохранения. Кто она после этого? Даже не животное, хуже – жалкое создание, не достойное сострадания.
Перекидыш уже не требовал – умоляюще скулил, упрашивая хозяйку отвлечься от горестных раздумий на более повседневные дела. Например, на незамедлительный отход подальше отсюда. Но девушка его не слышала. Точнее – не хотела слышать. Она изо всех сил вцепилась в дерево и зажмурилась.
– Я не могу его бросить, – шептали ее побледневшие губы. – Это неправильно. Пусть заберут и меня тоже. Вместе мы справимся.
Волей-неволей зверь затих, прислушиваясь к тихому бессвязному бормотанию Эвелины. В последний раз просительно фыркнул и смирился с чудачеством хозяйки, покорно ожидая очередного пленения.
Загонщики не дошли до девушки самую малость. Наверное, если бы она пошевелилась, то выдала свое присутствие – настолько близко от нее чадило бесцветное в утреннем свете пламя факелов. Когда Эвелина уже приготовилась услышать окрик и почувствовать на плече тяжелую длань, показывающую, что ее мимолетная свобода окончилась, преследователи вдруг согласно развернулись и побрели в обратную сторону. Будто услышали чей-то неслышимый приказ. Впрочем, почему «будто»? Наверняка так оно и было.
132 
