Особенно,... 
64 
– ...ответственность за имя... определенные стандарты поведения...
Действительно ли на Востоке так жарко? Она всегда восхищалась китайским фарфором.
– ...не потерпят никаких отступлений от...
Как назывался тот жуткий квартал? Сен-Жиль? Да, она и там предпочла бы оказаться.
– ...обязательств. Обязательств!
Последнее слово сопровождалось ударом кулака о стол. Серебряная посуда звякнула, и Люси подскочила от неожиданности. Даже тетя Харриет оторвала взгляд от тарелки.
Люси сосредоточилась и, так как взгляды всех присутствующих были направлены на нее, произнесла:
– Да?
Лорд Давенпорт почти с угрожающим видом подался вперед.
– Однажды вы станете леди Давенпорт. У вас будут обязательства. Много обязательств.
Люси слегка растянула губы – достаточно для того, чтобы это считалось ответом. Господи, да когда же закончится этот вечер?
Лорд Давенпорт наклонился вперед еще больше, и, хотя стол был широким и уставлен блюдами, Люси инстинктивно отпрянула.
– Вы не можете относиться к своим обязательствам легкомысленно, – продолжал он, и с каждым словом его голос звучал все громче. – Вы это понимаете?
Интересно, подумала Люси, что будет, если она схватится за голову и закричит во все горло?
«Господи, умоляю Тебя, спаси меня от этой пытки!»
Да, пришла к выводу Люси, это могло бы оттолкнуть его. Возможно, он решил бы, что она слаба рассудком и...
– Конечно, лорд Давенпорт, – услышала она собственный голос.
Трусиха. Жалкая трусиха.
И вдруг, как заводная игрушка, у которой кончился завод, лорд Давенпорт успокоился и сел на свое место.
– Она будет графиней! – гремел Давенпорт. – Графиней!
Хейзелби устремил спокойный взгляд на отца.
– Она станет графиней только после вашей смерти, – проговорил Хейзелби. – И тогда, – продолжал он, машинально положив в рот крохотный кусочек рыбы, – для вас это не будет иметь значения, не так ли?
Люси расширившимися от удивления глазами уставилась на лорда Давенпорта.
Кожа графа стала пунцовой. Ее цвет стал жутким – воспаленным, глубоким, с темным отливом, на левом виске вена уже не пульсировала, а подскакивала. Давенпорт сверлил взглядом Хейзелби, и от ярости его глаза превратились в щелочки. В его облике не было угрозы, он не порывался ударить его или причинить другой вред, но было совершенно очевидно – и Люси могла бы поклясться в этом, – что в тот момент граф люто ненавидел сына.
А Хейзелби на все это лишь спокойно произнес:
– Сегодня стоит замечательная погода! – И улыбнулся.
Улыбнулся!
Люси не сводила с него изумленного взгляда. Дождь льет уже несколько дней! И разве он не понимает, что его отца вот-вот хватит апоплексический удар? Было видно, что лорду Давенпорту ужасно хочется плюнуть в сына, и Люси даже через стол слышала, как он скрипит зубами.
Неожиданно, когда воздух в комнате уже запульсировал от ярости, тишину нарушил дядя Роберт.
– Я рад, что мы решили устроить свадьбу в Лондоне, – сказал он. Его голос звучал ровно, спокойно и решительно, как будто он всем давал понять: «Все, закончили и забыли». – Как вам известно, – продолжал он, пока остальные приходили в себя, – две недели назад Феннсуорт устроил свадьбу в Эбби. Конечно, историю предков забывать нельзя – кажется, семь графов устраивали там свои церемонии, – но, признаться честно, почти никто из гостей не смог приехать.
Люси подозревала, что это было связано не только с местоположением, но и со спешкой, отличавшей свадьбу Ричарда, однако сейчас было не время спорить о причинах отсутствия гостей. Ей же церемония очень понравилась именно своей камерностью. Ричард и Гермиона были невероятно счастливы, и над всеми присутствующими витал дух любви и дружбы. Свадьба действительно получилась радостной.
Радостное ощущение сохранялось только до следующего дня, когда молодые на медовый месяц уехали в Брайтон. Люси еще долго стояла на аллее и махала им вслед. Она впервые в жизни чувствовала себя такой несчастной и одинокой.
Скоро они вернутся домой, напомнила она себе. Еще до ее свадьбы. Гермиона будет ее единственной подружкой, а Ричард поведет ее к алтарю.
А пока ей приходится довольствоваться обществом тети Харриет. И лорда Давенпорта. И Хейзелби, который либо отличается блестящим умом, либо просто не в себе.
Она оглядела сидевших за столом троих мужчин, которые в настоящий момент устраивали ее жизнь. Ей придется смириться. Потому что ничего другого не остается. Нет смысла оставаться несчастной, нужно смотреть на вещи оптимистически, хотя это и трудно. Просто следует всегда помнить, что могло бы быть и хуже.
64 
