Особенно,... 
15 
– Да, слава богу, – ответил Панюков.
– А вот не «слава богу», вот и совсем не «слава богу», – рассердился врач. – Небось, когда температура, или пузо тянет, или, там, зуб болит, рука сломалась – все от любых своих коров бегут к врачу и все хотят лечиться… Болезни кожи почему-то за болезни не считаются. Подумаешь, зудит! Подумаешь, шелушение! Подумаешь, тут пятнышко какое-то! Пройдет, не сифилис, подумаешь!.. А вот и не подумаешь. Это серьезные болезни, и последствия бывают тяжкие, ведь что на коже – то внутри, хотя снаружи и не видно. Итак, я спрашиваю тебя в последний раз: поедешь исследоваться?
– Я не могу, – ответил Панюков. Ему стало жалко врача.
Врач снял и, жалобно захлопав веками, бросил очки на стол.
– Можно народные средства попробовать, – примирительно сказала красивая медсестра. – Тем более что эти импортные мази страшно дороги.
– Не знаю, – сказал врач. – У нас тут травами никто не занимается, я о таком не слышал… Рожу, положим, можно заговорить, я слышал про такие случаи, можно пришептыванием убить вирус простуды, я и об этом слышал, и в этом что-то есть такое, как бы тут к этому ни относиться… Но псориаз, нейродермит – тут я не знаю, тут ворожбой не обойтись. По крайней мере, я не слышал.
– Специальные чудотворные иконы? – предположила медсестра.
– Ну, это дело новое, хотя и старое, конечно. Я знаю, есть иконы от бесплодия и есть специальные молитвы от бесплодия. От онкологии, это я слышал, есть… По нашей части – что-то я не слышал. Нужно у батюшки спросить, но я не думаю, чтобы наш батюшка мог отличить нейродермит от псориаза, уж если даже я – без лаборатории не берусь…
Уже одевшись, Панюков уныло перебил:
– Могу идти?
Врач не ответил; медсестра задумчиво сказала:
– Мыло после покойника.
– Что? – Врач хохотнул испуганно.
– Мыло после покойника, – убежденно повторила медсестра и пояснила: – У меня тетка, матери сестра, живет в Луганской области, в деревне, в бывшей нашей Украине, и у нее был жуткий псориаз. Лечилась вся амбулаторно, лечилась и стационарно, лечилась иглами в Луганске, у китайцев, – ничто не дало результата. И ей тогда в деревне одна старинная шахтерская вдова сказала по секрету, что псориаз лучше лечить мылом, которым обмыли покойника. И никаких не нужно заговоров, ритуалов и пришепетываний. А просто нужно подождать, как кто-нибудь умрет, и договориться с родственниками о мыле. И мыть им пораженные участки кожи, пока оно не смылится.
– И что? – спросил, уже одевшись, Панюков.
– Вчистую вылечила, – сказала медсестра. – Кожа гладкая теперь, как у девочки, а ей уже за шестьдесят… я о Марии, о своей тетке, говорю.
– Ты мне об этом не рассказывала, – строго заметил врач, насмешливо качая головой.
– Повода не было.
– Ты ее не слушай, – сказал врач Панюкову, подобрал со стола очки, надел их и принялся ему записывать рецепт приготовления компресса, снимающего зуд.
Стешкин курил, облокотившись о капот УАЗа.
Геры в машине не было.
– Я готов, – сказал Панюков, подойдя. – Куда ты парня дел?
Стешкин в ответ и головой кивнул, и сигаретой указал.
Гера стоял на противоположной стороне улицы, возле продуктового магазина, и чистил зубы. Почистил, вынул щетку изо рта, прополоскал рот минеральной водой и выпустил изо рта в траву белую струю. Люди, выходящие из магазина, смотрели на него и, не останавливаясь, шли дальше. Панюков молча прикинул, сколько может стоить минеральная вода: двадцать рублей или около того. Гера обмыл минералкой зубную щетку и сунул щетку в карман. Поискал урну; не нашел, поставил бутылку возле входа в магазин и, пропустив подряд два грузовика, в облаке поднятой ими пыли перебежал проезжую часть.
– Бутылку зря выбросил, – заметил ему Панюков. – Ее сдать можно.
Гера послушно вернулся за бутылкой. Уже садясь в машину, допил остатки воды.
Они ехали по Пытавину, и пустая бутылка каталась у Геры в ногах. Он попытался, но не смог в жестокой тряске придержать ее подошвой; бутылка все каталась и гремела. Панюков уговаривал Стешкина остановиться у аптеки, ему надо было купить порошок борной кислоты для компрессов, но Стешкин наотрез отказывался:
– Мне Никитича в Хнов везти; ему – срочно! Да он мне ноги вырвет!
– Не будь гадом, – говорил спокойно Панюков.
– Ты сам не будь, – упрямился Стешкин, но все же, выругавшись, остановил машину у аптеки, выпустил Панюкова и, пока тот не вернулся, продолжал ругаться.
15 
