Особенно,... 
85 
Окно закрылось. Из дома понеслись звуки отпираемых, открываемых и захлопываемых дверей, а затем она снова предстала перед ним – его принцесса. Миссис Гомец, хозяйка дома 10А, была женщиной высокой, сорока без малого лет, помадой она пользовалась ярко-красной, а халат носила сшитый на западный манер, выставлявший напоказ девять десятых ее рук. Если говорить о трех существующих в мире разновидностях женщин – «традиционные», «современные» и «трудящиеся», – миссис Гомец явно относилась к клану «современных».
– В прошлый раз вы поработали плохо, – сообщила она и показала ему красные отметины на руках, а затем приподняла, демонстрируя искусанные лодыжки, подол зеленого халата. – Ничем ваше прысканье не помогло.
Лицо Джорджа вспыхнуло от смущения, но и оторвать взгляд от того, что ему показывали, он не мог.
– Дело не в прысканье, а в вашем заднем дворе, – резко ответил он. – Там снова упала ветка и перегородила канаву, а еще я думаю, что где-то в ней застрял мертвый зверек, возможно мангуста, мешает воде стекать, вот комары и плодятся. Если не верите мне, пойдемте посмотрим вместе.
Она покачала головой:
– На заднем дворе такая грязища. Я туда не хожу.
– Хотите, я там снова все почищу, – предложил он. – Это поможет лучше, чем мой распылитель.
Она нахмурилась:
– А сколько вы за это возьмете?
Тон женщины Джорджу не понравился, и потому он ответил:
– Нисколько.
Он прошел на задний двор, спустился в сточную канаву и принялся выгребать из нее грязь. Эти люди думают, что нас можно покупать, будто скот! «Сколько вы за это возьмете?» За что – «за это»?
Спустя полчаса он нажал грязным пальцем на кнопку дверного звонка и, прождав несколько секунд, услышал голос хозяйки:
– Идите сюда.
Он пошел на ее голос и оказался перед закрытым ставнями окном.
– Откройте окно!
Джордж вставил пальцы в узкую щель между створками ставень, оттянул одну от другой. Миссис Гомец читала, лежа на кровати.
Джордж вложил в учетную книгу карандаш и просунул ее в окно.
– И что мне с ней делать? – спросила женщина, подойдя к окну и обдав запахом свежевымытых волос.
Он ткнул чумазым большим пальцем в одну из строк: «Дом 10А: мистер Роджер Гомец».
Женщина, изобразив в книге подпись мужа, спросила:
– Вы чаю выпить не хотите?
Вопрос его оглушил: чаю ему на этой работе никто еще не предлагал. И главным образом из страха перед тем, что может сделать, услышав отказ, богатая леди, Джордж сказал: да.
Старая служанка – должно быть, кухарка – открыла заднюю дверь и, пока миссис Гомец распоряжалась насчет чая, подозрительно поглядывала на Джорджа.
Через несколько минут старуха принесла стакан чая, окинула человека-москита презрительным взглядом и поставила стакан на порог – пусть сам возьмет.
Джордж поднялся на три ступеньки, взял стакан, спустился, отошел от крыльца на три шага и только тогда отпил чая.
– Давно вы занимаетесь вашим делом?
– Шесть месяцев.
Он сделал еще глоток и вдруг, охваченный неожиданным вдохновением, сказал:
– У меня есть в деревне сестра, которую мне приходится содержать. Мария. Хорошая девушка, мадам. И готовит хорошо. Вам не нужна кухарка?
Принцесса покачала головой:
– У меня уже есть кухарка, очень хорошая. Извините.
Джордж допил чай, опустил стакан на нижнюю ступеньку и с секунду подержался за него, дабы увериться, что стакан не упадет.
– Скажите, а неудобства, связанные с моим задним двором, они начнутся снова?
– Конечно, мадам. Комары – очень вредные твари. Они и малярию разносят, и филярий.
И он рассказал миссис Гомец о жившей в его деревне монахине, сестре Люси, которая заболела малярией мозга.
– Она говорила, что так и будет хлопать, точно колибри, своими отощавшими руками – хлоп-хлоп, – пока не доберется до Священного Иерусалима. – Джордж замахал руками и пробежался вокруг стоявшего на дворе автомобиля, показывая, как это будет происходить.
Миссис Гомец расхохоталась. Он выглядел таким серьезным, степенным мужчиной, ни на какое легкомыслие не способным; она не ожидала, что человек низшего класса может оказаться столь забавным. И миссис Гомец оглядела Джорджа с головы до пят – с таким чувством, точно увидела его впервые.
Что касается Джорджа, то и он удивился ее смеху, такому бесхитростному – мадам еще и пофыркивала, будто крестьянка. Он тоже ничего подобного не ожидал. Ведь получившей хорошее воспитание леди не полагалось смеяться столь грубо и открыто, поведение миссис Гомец, женщины богатой, озадачило его.
85 
