Особенно,... 
66 
Ноги водителя дрожали, но он все же выбрался из автобуса и, не закрыв дверь, направился к мальчишке-идиоту. Тот стоял неподвижно, с мячом в руке. Наверное, и вправду идиот. Водитель начал выкрикивать что-то, когда увидел, как тот пришел в движение: послал мяч в воздух левой рукой, ударил по нему правой ногой, отправив за решетку, в школьный дворик. Нет, вы только поглядите на этого идиота.
Сплетение черных и белых полос, удар правой ногой, внутренней стороной изогнутой щиколотки, превосходный мягкий рывок, требующий участия всего тела, вплоть до мозга — чистое наслаждение, — в то время как тело совершает оборот вокруг икры левой ноги, с целью сохранить равновесие в штопоре, и правая нога приходит на помощь, не только касаясь земли, но и звучно возвращаясь на нее из полета, поддерживая тело, все еще охваченное вращением, а глаза невольно ищут мяч, преодолевающий сетку и сомнения разом, описав в небе дугу наподобие черно-белой радуги.
— Да, — тихо говорит Гульд. — Это ответ сразу на множество вопросов.
Водитель автобуса приближается к пареньку на расстояние нескольких метров. Ноги его все еще немного дрожат. Он просто охренел.
— Ты что, псих, парень? Ты псих, да?
Паренек поворачивается и смотрит на него.
— Нет. Уже нет.
Говорит он.
25
— Алло?
— Алло?
— Кто говорит?
— Шатци Шелл.
— Ах, это вы.
— Да, это я, генерал.
— Там у вас все в порядке?
— Не вполне.
— Хорошо.
— Не совсем, я сказала.
— Простите?
— Я позвонила, чтобы сообщить вам о неприятности.
— Да, вы мне действительно звонили. Зачем?
— Чтобы сообщить вам о неприятности.
— О неприятности?
— Да.
— Надеюсь, ничего серьезного.
— Как посмотреть.
— Сейчас не время для крупных неприятностей, а?
— Извините.
— Сейчас совсем не время.
— Я могу говорить дальше?
— Да, конечно.
— Гульд сбежал.
— Послушайте…
— Да?
— Послушайте, Гульд отправился в Коверни.
— Правильно.
— Это не значит сбежать.
— И правда.
— Он всего лишь отправился в Коверни.
— Да, но он туда не добрался.
— Как вы сказали?
— Гульд отправился в Коверни, но он туда не добрался.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
— И куда, черт возьми, он сбежал?
— Не знаю. По-моему, он решил убежать.
— Что-что?
— Он ушел из дома, генерал. Гульд ушел из дома.
— С ним может что-нибудь случиться, вы позвонили в университет, в полицию, вы позвонили куда нужно?
— Нет.
— Надо немедленно это сделать, перезвоните мне через пять минут, я займусь этим, нет, лучше я вам перезвоню через пять минут…
— Генерал…
— Сохраняйте спокойствие.
— Генерал, я сохраняю спокойствие, я хочу только, чтобы вы меня выслушали.
— Я вас слушаю.
— Не делайте ничего, пожалуйста.
— Что, черт возьми, вы сказали?
— Выслушайте меня. Не делайте ничего, ничего никому не говорите и приезжайте сюда, пожалуйста.
— Мне приехать сюда?
— Да, я хочу, чтобы вы были здесь.
— Перестаньте нести чушь, надо отыскать Гульда, мне незачем сюда приезжать, будьте добры, прекратите все это…
— Генерал…
— Да?
— Доверьтесь мне. Возьмите один из своих самолетов или что-нибудь еще и приезжайте сюда.
— …
— …
— …
— Поверьте, это единственная полезная вещь, которую вы можете сделать. Приезжайте сюда.
— …
— Тогда я вас жду.
— …
— Генерал…
— Да?
— Спасибо.
26
Зажигается сигарета — звук на полную мощность, возбуждающий запах табака, сильный, будто закурили свернутый в трубочку километровый табачный лист, — щеки надуваются и выпускают дым, щеки, словно влажные устрицы на красном лице, повернутом в сторону соседки с краю, блондинки, она смеется резко и хрипло, наполняя самцов в радиусе десяти метров желанием потрахаться, теряется среди мужчин и женщин, усевшихся стройными рядами, тела касаются друг друга, умы летают где-то под потолком, между рядами и снова между рядами, от самого верха до самого низа, пронзая воздух, расколотый потоками рока из двух больших динамиков под потолком и утыканный голосами стоящих и выкрикивающих имена бойцов в разных концах зала, крики путешествуют в пятнах света со скоростью молнии ВСПЫШКА среди запаха табака, дорогих духов, лосьонов после бритья, подмышек, кожаных курток и попкорна, прочерчивая свой путь среди всеобщего рева, лоно миллионов возбужденных пьяных непристойных идиотских слов или слов любви, что ползут червяками внутри перегноя из тел и умов, вспаханного шеренгами голов поля, спускаясь концентрически и неотвратимо к ослепительному колодцу центру притяжения всего этого взглядов дрожи биения пульса центру притяжения всего этого там на голубом ковре где красная надпись ревет ПОНТИАК ОТЕЛЬ и будет реветь весь этот огненный вечер пусть Господь благословит его наконец он настал, придя издалека и пролетев вплоть до
66 
