Особенно,... 
70 
ГОНГ
УДАР ГОНГА ВЫВОДИТ ЛОУЭРА ИЗ ПОЛОЖЕНИЯ, которое нельзя назвать комфортным, после того, как он побывал на ковре и
— Дыши.
— …
— Садись и дыши, валяй.
— …
— Дай взглянуть, о'кей, посмотри на меня, хорошо, понюхай эту соль, дыши.
— …
— Мне понравилась затея с низким ударом… Пореда уже не тот, что прежде, он рухнул бы в обмороке, ты бы поимел его в зад… даже он не тот, что прежде.
— …
— Руки на месте?
— Да.
— Дыши.
— Я его не увидел.
— Ты с самого начала не видел точных хуков.
— …
— Вот вода, валяй.
— Учитель…
— Сполосни рот, пей, НЕ ПЕЙ, выплюнь, вот так.
— Что мне делать, Учитель?
— О'кей, так нормально, а теперь дыши, ДЫШИ.
— Что мне делать?
— Как твоя челюсть?
— Не знаю.
— Отлично.
— Я не знаю, что делать там, на ринге, Учитель.
— УБЕРИ ЭТУ СОЛЬ, ты будешь дышать?
— Учитель…
— О'кей, все в порядке.
— Учитель…
ГОНГ
— Иди в жопу, Ларри.
— Что происходит, Учитель?
— Иди в жопу, Ларри.
— Учитель…
Четвертый раунд на ринге «Понтиак-отеля», вы слышите растущий рев восьмитысячной толпы зрителей, Пореда и Лоуэр оглядывают друг друга в центре ринга, у обоих серьезно задето лицо, у Лоуэра рот в крови, у Пореды один глаз наполовину заплыл, сейчас они движутся медленно, пока что изучают друг друга, (все так далеко все так медленно, Пореда такой медленный мои красные перчатки, как будто и не мои совсем вспышка в руках иголки бац бац я не сплю из-за боли, замечательной боли полный беспредел бац Пореда сука иди ты на хрен я даже не почувствовал я ничего не чувствую бей если хочешь я ничего не чувствую вбей мне кишки в спину если хочешь давай старый ублюдок правой правой левой ты боишься его левой ты не видишь хука у тебя нет глаз чтобы видеть смотри кровь в голове стучит давай иди я к тебе не пойду иди ты на хрен я не почувствовал я ничего не почувствую нет никого это ад отправляйся в ад бац как хорошо угол ринга врезался в спину запах бац сука бац бац танцует как бог бац ублюдок голова как камень мои пальцы ты не увидишь падаль не увидишь отправляйся в ад) ЛЕВЫЙ ХУК ЛОУЭРА, НАСТОЯЩИЙ УДАР ДУБИНОЙ, НЕВЕРОЯТНО, ПОРЕДА ПОКАЧНУЛСЯ НАЗАД, ОН В ЦЕНТРЕ РИНГА, ОН НЕ МОЖЕТ ДЕРЖАТЬ ВЫСОКУЮ СТОЙКУ, ШАТАЕТСЯ, ЛОУЭР МЕДЛЕННО ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НЕМУ, ПОРЕДА ДЕЛАЕТ ШАГ НАЗАД, ЛОУЭР КРИЧИТ ЕМУ ЧТО-ТО, ЛОУЭР ПРИБЛИЖАЕТСЯ, ПОРЕДА НЕПОДВИЖЕН, ЛОУЭР, ЛОУЭР ВСЕ ВСТАЮТ С МЕСТ
Гульд увидел, как поворачивается задвижка замка и открывается дверь. Возник человек в форме.
— Ну, парень, почему не отвечаешь?
— Что-что?
— Проверка билетов. Я стучал, но ты не ответил. Что, заснул в туалете?
— Нет.
— У тебя есть билет?
— Да.
— Все в порядке?
— Да.
Сидя на унитазе, Гульд протянул билет.
— Я стучал, но ты не открывал.
— Ничего страшного.
— Нужна помощь?
— Нет-нет, все в порядке.
— Знаешь, иногда здесь умирают, больные умирают, мы должны открывать, таково правило.
— Конечно.
— Ну что, ты выходишь?
— Да, теперь да.
— Я закрываю дверь.
— Да.
— В следующий раз отвечай.
— Да.
— О'кей, счастливого пути.
— Спасибо.
Контролер закрыл дверь. Гульд встал, подтянул штаны. На секунду глянул в зеркало. Открыл дверь, вышел и закрыл ее за собой. Рядом стояла женщина и смотрела на него. Он вернулся на свое место. За окном мелькала сельская местность, лишенная всякого интереса. Поезд бежал.
27
Отец Гульда вернулся вечером, когда уже стемнело. Осмотрелся вокруг.
— Смотри-ка, все изменилось.
Он был в штатском. Что-то мальчишеское было в его лице. Возможно, улыбка. На ногах — зашнурованные коричневые ботинки. Трудно было поверить, что он настроен воинственно, в таких ботинках. Скорее миролюбиво: скучноватое, надежное миролюбие.
Шатци выглянула в окно. Она ждала солдат, охранников или кого-то еще в этом роде. Но никто не появлялся. Странно, подумала она. Ведь этого человека нельзя было вообразить одного. И вот он здесь. Один. Поди разберись.
Зовите меня Хэлли, попросил отец Гульда. Ему будет приятно, если Шатци станет звать его попросту Хэлли. А не генералом.
Если уж точно, он вовсе не генерал.
— Как это?
— А, это длинная история. Зовите меня Хэлли, ладно?
Ладно, согласилась Шатци. Она приготовила пиццу, оба сели ужинать на кухне, работает радио, все как обычно. Отличная пицца, одобрил отец Гульда. Потом поинтересовался: а как там Гульд?
70 
