38 
«Ты удивишься тому, какие желания у тебя возникают, когда к тебе так относятся».
А совсем недавно графиня сказала сыну, что он вылитый отец.
— О, Витторио, — прошептала Ана. — Мне жаль.
— Ну, не стоит! — Его голос снова стал суровым. — У нее ничего не получилось. Мой отец оказался слишком умен и предусмотрителен. Возможно, он подозревал о том, на что она способна. Его завещание осталось неизменным: Бернардо не унаследовал ничего.
Ана ахнула снова:
— Совсем ничего?
— Нет, и это правильное решение. Иначе он промотал бы состояние.
— Но тогда, — сказала она, растягивая слова, — получается, он живет за твой счет. Разве он не работает на винном заводе?
Витторио пожал плечами:
— Я дал ему должность помощника управляющего.
— Ты позволил ему работать помощником, — повторила Ана.
— Хочешь сказать, этого недостаточно? — резко спросил Витторио. — Мой братец был готов отобрать у меня все. Как ты думаешь, на моем месте он был бы также милостив со мной?
Ана покачала головой:
— Твоя мать пыталась изменить условия завещания, когда тебе было всего…
— Четырнадцать.
— А Бернардо был ребенком, ему было девять или десять…
— Десять, — категорично отрезал Витторио. Его взгляд стал гневным, выражение лица жестким и отчужденным. — Ты его защищаешь, Ана? Разве ты не помнишь, о чем я тебя предупреждал?
Он говорил таким устрашающим и ледяным тоном, что в ответ Ана только растерянно заморгала. В ее голове кружились беспорядочные мысли.
— Ты о чем?
Витторио быстро подошел к ней, взял за запястья и собственнически прижал к себе.
— Я говорю о преданности, Ана. Я говорил, мои родственники попытаются дискредитировать меня. Ты обещала быть мне преданной.
Она едва могла поверить в то, что он сейчас говорит о преданности. Ведь речь идет о членах его семьи.
— Витторио, я просто пытаюсь понять…
— Может, я не хочу, чтобы ты понимала, — жестко сказал Витторио. — Может, если бы ты поняла… — Он умолк и покачал головой. На его лице на миг отразился страх. Затем, внезапно простонав, Витторио поцеловал ее в губы.
Своим поцелуем он словно наказывал Ану за ее любопытство и заставлял вспомнить обещание. Она ощущала, как он вкладывает в этот поцелуй весь свой гнев, боль и даже страх. И, несмотря на собственную злость на Витторио, она почувствовала, как в ее теле пробуждается желание. Ана прижалась к нему, запуская пальцы в его волосы, от всего сердца желая избавить его от страданий и исцелить его душу.
— Нет! — Витторио с отвращением ее оттолкнул.
Ана покачнулась и протянула руку, чтобы сохранить равновесие. Оба тяжело дышали, словно бежали наперегонки. И проиграли забег.
— Витторио…
— Нет, — сказал он снова. Он пригладил волосы и отрывисто всхлипнул. — Только не так. Боже, помоги мне, я никогда этого не хотел.
— Но…
— Я говорил тебе, что любовь — разрушительное чувство.
Ана покачала головой, желая отрицать то, что он сказал, желая сражаться за свою любовь.
Была ли это любовь? Или печаль и боль?
Неудивительно, что когда-то оба решили отказаться от любви.
— Любовь не должна быть разрушительной, — тихо сказала Ана, но стоящий к ней спиной Витторио покачал головой.
— Моя любовь разрушительная, — едва слышно произнес он и прерывисто выдохнул. — Оставь меня, Ана. Просто уйди.
Ана медлила, понимая, что если уйдет, то совершит худший из поступков.
— Нет, — сказала она наконец. — Я не хочу.
Витторио повернулся, не веря своим ушам.
— Что?
— Мы женаты, Витторио. Я не собираюсь убегать, как испуганный ребенок! — Он вздрогнул, и она вздернула подбородок. — И я не собираюсь спать сегодня в одиночестве. Я твоя жена и хочу ночевать в одной постели с тобой.
Неверие Витторио сменилось презрением.
— И теперь…
Она подошла к нему ближе, протянула руку и прикоснулась к лацкану его пиджака.
— Просто обними меня, Витторио. — Она видела, как дрогнули его губы, когда она прикоснулась к ним. — И позволь мне обнять тебя. И может, вместе через несколько мгновений мы забудем о горечи и печали.
Витторио медленно покачал головой, и душа Аны ушла в пятки. Она думала, что ей удалось пробить броню вокруг его сердца. Она не была готова вынести его отказ. Ведь именно сейчас она чувствует себя такой уязвимой…
И вдруг, к ее удивлению и радости, Витторио медленно взял ее за руку, переплел свои пальцы с ее и молча вывел из затемненной гостиной.
38 
