Последние отзывы

  144  

В годы Первой мировой войны российские войска несли тяжелые потери на территории Польши. Однажды в Августовских лесах отбившаяся от войск донская казачья сотня, после долгих преследований неприятелем, угодила к концу дня в окружение. Казалось, что судьба сынов Дона предрешена: с рассветом они будут полностью уничтожены, ведь казаков в плен старались не брать. Всю ночь сотня не смыкала глаз, кто—то молился, кто—то вспоминал близких, люди готовились к принятию смерти. И вот только забрезжил рассвет, перед очами изумленных дончан предстала на облаке, в божественном сиянии, с пречистым Младенцем на руке Небесная Заступница. Казаки, при виде нечаянного чуда, пали на колени свои и стали воздавать хвалу Господу за щедрый, утешительный, как представлялось, предсмертный дар. Наступил день, а неприятель все не давал о себе знать. Дозоры стали докладывать, что во всем лесу, намного верст кругом, нет ни единой живой души. Казаки заседлали лошадей и тронулись в поход, по направлению к своим войскам. Они вышли из окружения, так и не потеряв ни единой сабли.

Все эти события имели место быть на глазах большого количества обреченных людей, получивших чудесное избавление. Русская Православная церковь по свежей памяти признала и канонизировала небесное явление Богородицы донским казакам в Августовских лесах. Было утверждено и рекомендовано иконописное изображение происшедшего чуда. Явление полагалось рисовать как бы в двух уровнях. В верхней части иконы следовало изображать стоящую на облаке Божию Заступницу всех христиан, которая в одной руке держит Младенца, другой осеняет небесным покровом войска. В нижней части иконы изображалась разбившаяся лагерем, терпящая бедствие казачья сотня.

Продаваемое теперь в антикварном магазине произведение имело, несомненно, первосписочное происхождение. Возраст иконы выдавало состояние дерева и красочного слоя, но самое главное — на изображении весьма явственно проступала рука польского художника. Манера письма, в особенности на лике Богородицы и Младенца, несла на себе все признаки католической иконописной культуры. Это означало, что священный образ заказывали и выполняли непосредственно в Польше, сразу же по факту чудотворного явления Покрова Пресвятой Богородицы. Мне же оставалось только достать из кармана необходимую сумму, пробить чек и принять в свои руки прекрасную икону.

Есть в физике такое понятие, как «торичеллиева пустота», нечто наподобие глубокого вакуума. Мои финансовые возможности, на то время, были близки к этому суровому состоянию. Я недавно переехал из Луганска в Киев, в силу не совсем благоприятных обстоятельств, жил на квартире с женой и девятилетней дочерью. Жил, скажем осторожно, не на широкую ногу. За икону просили, в купоновом выражении, что—нибудь около трехсот долларов. Для меня же, что триста, что миллион, не имело большой разницы, денег не было в упор. Я покрутился вокруг магазина, пощелкал зубами и очень расстроенный отправился восвояси, с полным пониманием, что такая уникальная вещь в магазине долго не задержится.

Между тем покоя я лишился по—серьезному, икона не покидала моего воображения, постоянно напоминала о себе. Неудивительно, что на следующий и еще на следующий день я приезжал в магазин на Красноармейскую. А Богородица все стояла и сияла своей неповторимой красотой на удалом антикварном торжище. Киев — многомиллионный город, с солидным представительством любителей старины, священников, перекупщиков и, вообще, множеством людей, для которых подобное произведение должно бы представлять горячий интерес, да еще при откровенно мизерной его цене. Казалось невероятным, что такая знатная вещь не находит своего покупателя.

В то время единственным моим источником дохода был ремонт и изготовление скрипок, и я, почти без всякой надежды, приступил к строительству нового инструмента. Дабы продать его и за вырученные деньги выкупить икону. Затея представлялась утопической, поскольку для изготовления скрипки требовался немалый срок. Тем не менее я настойчиво принялся за дело, но каждый вечер приезжал к магазину, очередной раз убедиться — на месте ли Богородица. В какойто из дней продавцы выставили икону в витрину, чтобы она эффектно просматривалась с улицы и завлекала покупателей. Меня эта затея повергла в панику, в отчаянии я едва не разворотил витрину. Но однажды вечером, когда я приехал к магазину и, внимательно всмотрелся в священный образ, меня осенила совершенно спокойная, непоколебимая уверенность, что не следует суетиться — икона обязательно окажется в моих руках. Бестолковым поездкам был положен конец и я с удвоенным рвением устремился к завершению работы над созданием скрипки, чтобы—таки явиться в магазин с деньгами. Приблизительно месяц я не наведывался на Красноармейскую, до того самого дня, когда нанял такси, взял чистую простынку и в чудесном расположении духа переступил порог антикварной лавки, даже в мыслях не допуская, что могут произойти какие либо неожиданности. По предъявлению оплаченного чека, мне с приятной любезностью завернули икону в беленькую простынку и поздравили со счастливым приобретением.

  144