179 
Плюнув вслед поспешно уходящим бандитам, Обрубок зло усмехнулся:
– Калеку от урода отличить не могут, др-р-раконы! Да, облажались крестоносцы, ничего не скажешь.
Тронь кто Обрубка, и охранникам Торгового Союза или просто нанятым головорезам не понадобилось бы много времени, чтобы найти виновных и выбить из них дурь, деньги и, скорее всего, мозги. Если уж торгаши тратят деньги на охрану, то и спрашивают они с нее по полной программе. Хотя Чистых бы это не остановило.
Попрощавшись с Обрубком, я вышел с площади и нерешительно направился в сторону морга. Надо бы перекусить. Только где? Тут во дворах лавка должна быть, загляну туда для начала. К моему глубочайшему сожалению, продуктовая лавка оказалась закрытой. На двери рядом с намертво закрытым окошком выдачи продуктов болтался плохо приклеенный листок с выведенной зеленым маркером лаконичной надписью «Закрыто». Я немного потоптался на месте, разглядывая железную дверь с глубокими вмятинами, оставшимися после последнего голодного бунта, плюнул и зашагал к ближайшей закусочной. Светиться в общественных местах неразумно, но больше нигде разжиться харчем не получится. А к себе заходить слишком опасно.
Идти было всего ничего – нужная мне девятиэтажка возвышалась над соседними зданиями совсем недалеко. Свернув во двор, я спустился в подвал. У здешнего клоповника не было даже названия, и обедать тут безбоязненно мог только человек с очень крепким желудком. А вот паленой водкой хозяин старался не злоупотреблять – местные завсегдатаи очень ревностно следили за качеством этого продукта первой необходимости. Пригибая голову, чтобы не впечататься лбом в подвешенную под потолком водопроводную трубу, я зашел в темное помещение, заставленное столами. Ну и духан здесь! Жуткая смесь табачного дыма, перегара и подгоревшей еды. Чадящие на стенах факелы даже и не пытались разогнать темноту. Дымили себе потихоньку и дымили. Посетителей было немного, но такова уж моя удача, что не успел я и шага ступить за порог, как мне уже замахали руками:
– Лед, давай к нам!
Приглядевшись, я покопался в памяти и с трудом смог припомнить расположившихся в совсем уж темном углу парней. Приятели то ли Дениса, то ли Ворона. Пили вместе пару раз. А вот с Маньяком – беловолосым альбиносом лет тридцати – даже грузчиками в одной бригаде подрабатывали. Он хоть и невысокий, но здоровый, как два меня.
– Привет, – поздоровался я и уселся на свободный стул. – Пьете?
– Обедаем, – покачал бритой головой верховодивший в этой компании Кузьма и побренчал монетами в кармане пуховика. Ростом он был немного пониже Маньяка, но шириной плеч ему не уступал, да и поупитанней был.
– Чем обедаете? – Я выудил из кармана смятые купюры и начал их расправлять на столешнице. Действительно обедают: всего одна бутылка вина, что для этих ребят просто несерьезно.
– «Кьянти Ренцо Мази», урожай две тысячи третьего года, – развернув бутылку этикеткой к себе, прочитал закутанный в рваное кашемировое пальто Жук – единственный, кто не мог похвастаться богатырским сложением. Высокий и худой в своих обносках, он напоминал огородное пугало, а надвинутая на лицо лохматая шапка, пошитая из собачьей шкуры, только добавляла сходства, – Будешь?
– Наливай, – согласился я и, пригубив вино из непонятно откуда появившегося четвертого стакана, пробормотал: – Яблочное вино, урожай этого года.
– Дегустатор, блин, – усмехнулся Жук.
– Хозяин! – допив вино, заорал я.
– Да не ори ты, – поморщился Кузьма. – Он ногу подвернул, так что теперь здесь самообслуживание.
– Пойду пожрать закажу, – начал вставать я, но Кузьма ухватил меня за рукав.
– Разговор есть. Мэн, сходи притарань закинуться чем-нибудь.
– Деньги возьми, – насторожившись, кинул я на стол пару пятихаток. – Что за разговор?
– Может, нахренариков с пивом взять? – поднялся со стула Маньяк.
– Сверху на вино? В толчке давно не зависал? Иди уже. – Кузьма вытащил из кармана пуховика серебряную монету и катнул по столу ко мне. – Что скажешь?
Я поймал серебряную трехрублевку с соболем на реверсе и, поднеся к глазам, попытался рассмотреть ее в тусклом свете факелов. Монета как монета, очень часто встречается. В чем подвох? Я еще раз внимательно осмотрел изображения соболя и двуглавого орла. Нет, точно серебро, не мельхиор и тем более не олово. И это явно чеканка, после литья очертания рисунков более размытые. Что еще? Следов надпилов, соскобов или надкусов не видно. А что с гуртом? Ага! Мое внимание привлекло неровное в двух местах рифление. И цвет металла был несколько иной. Запрессовка? Да, думаю, здесь монету высверлили, а потом запрессовали. Если учесть вес – около тридцати одного грамма, на ее реальную стоимость это повлияло весьма существенно.
179 
