Последние отзывы

  61  

— Что это? — спросила она.

— Ты о чем?

— О чем-то. Я что-то видела.

За окнами сверкнула молния, от грома задрожали стекла, дождь лил с прежней силой.

Взяв длинную кочергу с бронзовой стойки у камина, Марта пересекла большую комнату, лавируя между предметами эпохи королевы Виктории — обитыми бархатом стульями, столиками, уставленными антиквариатом, подставками для горшков с папоротниками, пьедесталов с бюстами поэтов-классиков — и держа курс на «честерфилд», за которым вроде бы нашел убежище маленький и шустрый незваный гость. Рука, сжимавшая кочергу, болела, но раздутые артритом суставы пальцев оставались достаточно крепкими, чтобы оглушить крысу или какую-то другую потенциально опасную зверушку, которой опять позволил сбежать кто-то из жильцов.

Восемью годами раньше в «Пендлтоне» поселился рок-н-ролльный музыкант. Три его песни стали хитами, он провел успешное турне по стране, а потом его карьера оборвалась из-за отсутствия таланта. Прежде чем пропить, пронюхать и растранжирить свое небольшое состояние, он купил квартиру на втором этаже и въехал в нее с женщиной по имени Битта, с зелеными волосами и грудями размером с индейку каждая. Не поставив в известность ассоциацию владельцев квартир, парочка привезла с собой ящерицу-ядозуба по кличке Кобейн,^[27] которая сбежала из их квартиры через парадную дверь, бездумно оставленную ими приоткрытой, после того, как эти разгильдяи вернулись домой пьяными, думая только о сексе и горланя похабные песни в коридоре. В последующие восемнадцать часов, пока Кобейна не поймали, загнав в угол, и не удалили с территории кондоминиума, в «Пендлтоне» царил ад.

Годом позже, проигравшись в Вегасе, рок-н-роллер потерял и деньги, и зеленоглазую подружку. Он уже давно покинул «Пендлтон», но в этот век дураков хватало везде. И Марта ожидала найти под диваном какого-нибудь экзотического зверя. Если б он продемонстрировал крепкие зубы, злобный характер и дурные намерения, она собиралась защитить себя всеми доступными средствами, независимо от того, как бы его звали, Кобейн или Пушок.

— Что ты делаешь? — спросила Эдна сестру, которая с поднятой кочергой выслеживала незваного гостя.

— Помнишь Кобейна?

Дымок и Пепел зашипели с этажерки, хотя Кобейн покинул «Пендлтон» до их появления здесь.

— Ты видела ядозуба?

— Если бы я его видела, то так бы и сказала. Что-то я видела, только не знаю, что именно.

— Мы должны кому-то позвонить.

— Я просто не собираюсь вызывать экзорциста, — Марта с осторожностью обходила «честерфилд».

— Я про управляющего, мистера Трэна.

Никто не прятался за массивным диваном.

Возможно, зверек, которого она заметила перебегающим от кресла к «честерфилду», спрятался под ним. Марта наклонилась и начала шуровать кочергой под диваном.

* * *

Спаркл Сайкс

Пересекая гостиную и направляясь на кухню — Айрис шаркала ногами следом, — спеша позвонить в службу безопасности и сообщить о твари, которая, несомненно, пыталась проникнуть в дом через окно спальни, Спаркл услышала какой-то шум в коридоре. Детский голос что-то кричал о «большом насекомом».

Сменила курс, направилась в прихожую, прильнула к глазку. В южном коридоре никого не увидела, но услышала напряженный женский голос: «Пошли на лестницу».

После короткого колебания Спаркл открыла дверь. Справа, в десяти футах, где западный коридор пересекался с южным, два человека спешили к двери на лестницу. Спаркл узнала Туайлу Трейхерн, милую женщину из квартиры «2-А», сочинительницу песен, мужем которой был знаменитый певец. Ее сына звали Уинслоу или Уинстон. Она звала его Уинни. Оба, судя по одежде, собрались на прогулку.

Мальчик, определенно нервничая, шел первым, но остановился, взявшись за ручку двери на лестницу, когда мать предупредила: «Уинни, нет! Подожди».

Уинни ответил: «Я знаю, чувствую, что-то нас ждет на ступенях».

— Вам нужна помощь? — спросила Спаркл. И мать, и сын вздрогнули.

Когда повернулись, она увидела их лица. На них читались те самые чувства, которые испытывала Спаркл: недоумение, тревога, страх.

* * *

Салли Холландер

Парализованная начальным укусом, с длинным трубчатым языком демона, всунутым ей в горло, захлебываясь холодной, густой субстанцией, вытекающей в нее из полой трубки-языка, Салли оставалась в сознании даже не из-за охватившего ее ужаса — от невероятного отвращения. Несмотря на паралич, она отчаянно пыталась освободиться и очиститься, потому что чувствовала себя вывалянной в грязи от прикосновения этой твари, от укуса, контакта с его языком.

  61