Особенно,... 
133 
Она вытащила потускневший ключ. Тот позеленел от времени, но замысловатая конструкция была по-прежнему хорошо видна. Она положила ключ на ладонь графу.
— Но… откуда вы знали, что он был здесь?
— Его спрятала Бьянка, на тот случай, если ее поймают и ей снова придется бежать. Я видела это — во сне.
Последний сон приснился ей сегодня утром, когда она лежала, удовлетворенная, в объятиях Вэла. На этот раз во сне не было страха, не было ужаса. Просто улыбающаяся девушка с кудрями Боттичелли в платье из золотистого бархата. Тайна Бьянки была разгадана. Клэр восстановила доброе имя семьи.
Граф закрыл глаза. Когда он снова открыл их, они сияли.
— Спасибо вам, синьорина, от всего сердца. — Он взял ее руку и поцеловал. — Я бы хотел, чтобы аукционом занимались вы, — сказал он легко, словно это не имело никакого значения. — И я хочу, чтобы вы взяли это.
Он с силой вложил бархатный футляр ей в руку. Клэр была поражена.
— Я не могу это принять. Это фамильная собственность, которая является достоянием семьи.
— Нет, — сказал он со странной легкой улыбкой. — Ожерелье
принадлежало Бьянке, а теперь — вам. Я распоряжусь, чтобы рубин снова вставили в оправу. — Граф улыбался ее удивлению. — Да, рубин Бьянки. Его нашли на лестнице в ту ночь, когда она исчезла. Он хранится вместе с фамильными ценностями.
Яркий воздух замерцал вокруг них, и Клэр вздрогнула. Какую-то долю секунды с ними в саду находился кто-то еще. Нет, скорее угадывалось чье-то присутствие.
— Вы тоже почувствовали, — мягко сказал Людовичи. Клэр кивнула и взяла футляр, сердце ее колотилось.
— В Венеции, — продолжал он, — прошлое живет. Десять лет, сотню… — Он сделала грациозный жест, словно отпускал кого-то. — Веками тень ее трагической истории неотступно преследовала этот дом. Благодаря вам, синьорина, она снова заняла здесь свое почетное место. Ее отец, Андреа Людовичи, тоже. Берите ожерелье и носите на память. Вы не можете знать, каким подарком вы меня одарили.
— И вы не можете знать. — Клэр тепло улыбнулась. Если бы не граф и не Бьянка, Вэл был бы уже на полпути на другой конец света. А она — в одиночестве.
— Вы позвоните мне, когда все приготовите к аукциону, — сказал граф, ведя ее назад в палаццо. — И когда вы приедете снова, то будете моими гостями. Вы и ваш муж.
Теперь была ее очередь поражаться.
— Откуда вы узнали? Граф рассмеялся.
— Наверное, Бьянка сказала. Мне она тоже снилась, синьорина. Она приходила ко мне прошлой ночью, пока я спал. Бьянка сейчас вместе со своей истинной любовью. А вы — со своей.
Глава 10
Вскоре каблучки итальянских туфель Клэр зацокали по белым и розовым плиткам, которыми был вымощен piano nobile, а также вниз по мраморной лестнице, ведущей к воде.
Она собиралась встретиться со своей истинной любовью — но не робко и с сердцем, переполненным страхом, как Бьянка. Клэр шла по ступеням Ка'Людовичи смело, полная надежды и любви.
Вэл ждал ее здесь на частной яхте. Клэр остановилась на причале. Ее сумки стояли на палубе рядом с его багажом. Так, как это и должно быть.
Вдали собирались тучи. Скоро пойдет дождь, но лагуна за каналом была прозрачна и почти неуловимо переходила в небо. За последние несколько недель горизонты Клэр тоже расширились. Она больше не будет пытаться посадить своего орла в клетку. Синее небо было наполовину затянуто перламутровыми серыми облаками, но сквозь них ярко светило солнце. Его лучи покрыли глянцем загорелую кожу Вэла, высекали огонь из глубины его глаз. Она не могла изменить его, а он — ее.
Они могли изменить только себя.
И они добьются в этом успеха, потому что любовь их глубока и сильна. Потому что теперь они оба понимали всю ценность любви и невозвратимость потерь. И потому что она поверила наконец в его любовь и в то, что свобода, подаренная ему, является залогом его верности, его любви.
Когда Вэл увидел ее, лицо его засияло. Затем он помог ей перебраться на яхту и привлек ее к своей груди для долгого, глубокого поцелуя, который солнечным светом пролился через нее, согревая до глубины души.
Вэл почувствовал разницу в том, как теперь ее тело прижималось к нему, почувствовал ее веру в то, что именно так будет и так должно быть. Когда он привлек ее к себе, запах ее кожи и волос взволновал его, как изысканный аромат духов. Это, подумал он, самый лучший момент моей жизни.
133 
