45 
Бим пьян и устал, так что помощи от него ждать бесполезно. Все сам да сам, думаю я, старательно работая веслом, получается неважно, но что поделаешь, так или иначе нам надо уплыть подальше, чтобы оторваться от бритоголовых, а то вдруг им вздумается пуститься за нами вдогонку, думаю я, надо удрать так, чтобы они нас уже не нашли, хотя они и грозились меня отыскать, но это они, наверное, так — для красного словца; ну как они меня отыщут, не так-то легко меня отыскать, думаю я, а сам работаю веслом и борюсь, борюсь с течением час за часом.
В конце концов я почувствовал, что все — больше не могу бороться с течением, и я причаливаю к песчаной косе. Вытащив Бима из байдарки, я укладываю его на песок, подсовываю ему под голову спасательный жилет вместо подушки, и мы спим. В кои-то веки мне не приснилась вода, мне снится королева Соня, во сне мы с ней оказываемся художниками и вращаемся в одних и тех же кругах, мы с ней не знакомы, но у нас есть общие друзья, и мы встречаемся с одними и теми же людьми, ходим в одни и те же кафе, бываем на одних и тех же выставках и т. д., между нами существует какая-то магическая связь, обоюдное притяжение, никогда не переходящее в физическое, только наши глаза порой на мгновение встречаются, и я всегда знаю, где она находится в данную минуту, а она знает, где я, но мы никак этим не пользуемся, мы просто знаем друг про друга, где мы находимся, так же как в школе всегда знали, когда та, в которую ты влюблен, находится на школьном дворе, мы просто знали, не решаясь подойти, но знать знали, вот так и мы с Соней знаем это, но мы с ней оба — робкие художественные натуры; возможно, мы боимся, что это нанесет нам душевную рану, мы не смеем отдаться своему чувству, и это отражается в нашем искусстве — оно полно комплексов, несвободно, подавленно, мы оба обречены на безвестность и одиночество, но мы не жалуемся, как-то пробавляемся на стипендии, но каждый из нас все время знает про другого, где тот находится, и мы встречаемся взглядами, и для нас существует возможность, какая-то слабая надежда, что когда-нибудь между нами возникнет контакт, мы этого не исключаем, но и не принимаем за должное, мы живем одним днем, бедные мы бедные, думаю я во сне, какие же мы бедные; потом я просыпаюсь и вижу, что Бим сидит на берегу, разглядывая окрестности. Я подсаживаюсь к нему, и Бим говорит: тут мог бы стоять город. Город? — удивляюсь я мысленно. — Здесь? Хотя почему бы и нет! Тут хорошее место, дельта реки, почти как в устье Нила в «National geographic», а речные дельты удобны для жизни, потому что земля там плодородная, приходит мне на память, и это благодаря рекам, они наносят частицы плодородного ила, так продолжается много лет, река изменяет почву, ее наносы все изменили, и происходит это потому, что выше по течению она что-то размыла и тоже изменила, она забрала вещества из другого места и принесла их сюда, прямо по река, а какой-то Робин Гуд, думаю я, и вот уже раскинулась плоская равнина, покрытая травой и поросшая деревьями, равнина с плодородной почвой, так что почему бы и не построить тут город? Ты прав, говорю я, идея хорошая. Она не моя, говорит Бим. О'кэй, соглашаюсь я, твоя или не твоя, но все равно хорошая. Это идея немцев, говорит Бим, они хотели построить тут город, потому что считали это место идеальным, и хотя Тронхейм находится всего в одной миле отсюда или, может быть, в двух и тоже прекрасно расположен, там и река и все прочее, но они считали, что это место еще лучше. После войны нашлись чертежи, говорит Бим. Сам Шпеер участвовал в этом, добавляет он и замечает, что я не сразу сообразил, кто такой Шпеер. Шпеер был архитектором Гитлера, говорит Бим. Альберт Шпеер двадцать лет просидел в Шпандау, но умер свободным человеком, говорит он. Оказывается, этот Шпеер собирался построить здесь город. Я пытаюсь представить себе, как бы это было, но не могу понять, в чем смысл строить город рядом с другим городом, получилось бы два города впритык друг к другу, невольно напрашивается вопрос, зачем нужны два города, когда одного было явно достаточно — точно так же как было бы достаточно одного финна при собеседовании в посольстве, но их было двое, отчего создавалось впечатление излишества; как видно, для финнов посольство не игра, так же как для немцев война была не игра, они были дальновидны и основательны, и если решили, что тут нужен город, то, вероятно, были по-своему правы, мне трудно что-то сказать: что я понимаю в городах и их расположении на местности — действительно, очень мало, можно сказать ничего, я никогда не задавался целью построить город, я не мечу так высоко, я мечу гораздо ниже, наверное, поэтому я и не затеваю войн, с меня довольно тех городов, которые уже построены без меня, мне и этих хватает.
45 
