102 
– У нее наверняка уже есть рыцарь… и не один, – нахмурилась та. – А что это за принцесса?
– Вот! – Я широким взмахом руки обвела реку, берег с пасущейся козочкой и часть леса. Внимательно изучив глазами каждое дерево, каждую кочку, каждую ослепительно блестящую волну, девушка-рыцарь все равно не могла поверить собственным глазам:
– Коза?!
– Заколдованная принцесса, – поправила я. – Да, это она, наша Беляночка. Бедняжечка… Злой колдун превратил ее в бессловесное создание прямо на собственной свадьбе. А вновь вернуть человеческий облик ей поможет только… э-э-э… поцелуй настоящего рыцаря.
– Как же ее зовут?
– Не знаю. – Фантазия пасовала. Да и эти аристократы, пусть провинциальные, наверняка знают если не в лицо, то хотя бы по именам всех домочадцев королей близлежащих государств.
– А что, сама заколдованная принцесса не помнит, как ее зовут?
– Наверное, помнит – только сказать не может. Вот ты сама, к примеру. Попробуй-ка изобразить курицу жестами!
Недоверчиво косясь, Орлетта зажала ладони под мышками и изобразила замороженную тушку бройлера, прикудахтывая с большим знанием дела – очевидно, графские отпрыски накоротке были знакомы с домашней птицей, встречая ее не только на тарелке под густым соусом.
– Отлично! Прямо как живая! А теперь изобрази… синхрофазотрон. Нет, не задумывайся, что это такое: хотя бы по частям, слогами!
Выдав благодарным зрителям несколько завораживающих па из Диснеевского танца скелетов, девушка сдалась и опустила руки:
– Нет, не представляю даже, как… А что такое синхрофазотрон?
– Э-э-э… Имя такое. Не принцессы, конечно… Принца. Но как его показать при помощи одних рогов и копыт?
– Ме-мек! – подтвердила Беляночка. Будто поняла каждое слово.
– Но… я… – Орлетта смущенно потупилась. – Я ведь пока еще не то чтобы настоящий рыцарь… Я надеялась… Своими подвигами заслужить посвящение!
– Да, проблема. – Я задумчиво почесала нос. Найденка утвердительно чихнула. – Выходит, придется тебе совершать подвиги во имя Заколдованной принцессы. А когда мы прибудем во дворец, уверена, найдется немало посвященных рыцарей, готовых расколдовать прекрасную незнакомку!
Так и хотелось самой риторически вопросить: откуда в человеке берется столько вранья? Даже пальцы за спиной не скрестила и не раскраснелась… Самой противно!
– Я повяжу на шлем вместо плюмажа белую ленточку! – оживилась девушка-рыцарь и опустилась перед козой на одно колено: – Вы позволите, ваше высочество?
Беляночка милостиво повернула голову, разрешая отвязать с рога Ладину ленточку. У меня отвалилась челюсть – вот вам и простая коза!
– Пойду схожу… куда-нибудь.
Уж кажется, с Орлеттой можно говорить прямо, без иносказаний, но дурацкая привычка придумывать какие-то изящные обороты для обозначения совсем не изящных вещей буквально впиталась в кровь. Мои бывшие однокурсницы в таких случаях «пудрили носики», «подтягивали чулки», а одна даже «посещала уголок задумчивости». Но думалось мне и на ходу неплохо, припудрить носик в лесу можно было бы разве что дорожной пылью – на переносице ее и так скопился целый бархан, – а чулки в такую жару… Даже подумать страшно!
– Я тоже! – оживилась рыцарша. – Ваше высочество?
Коза сделала вид, что не расслышала.
– По-моему, это дерево я уже видела… – Я вовсе не собиралась никого укорять: хотя девушка-рыцарь и утверждала, будто в любом лесу ориентируется, как в собственном кармане, так что найдет дорогу обратно даже с завязанными глазами, но прошло уже добрых полчаса, как мы возвращались с пятиминутной «прогулки», и подозрение, что мы ходим кругами, постепенно перерастало в твердую уверенность.
Орлетта с ненавистью посмотрела на злополучную рябинку, вызывающе размахивающую надломанной веткой. Она сама ее и надломила, когда мы вышли на этот обрыв в прошлый раз…
– Направо, – наконец решила она.
Мы уже поворачивали из этой точки налево и назад, так что выбор оставался небольшой – разве что прыгнуть с обрыва в реку. Сидящий на том берегу с удочкой Иан привычно помахал рукой. Как мы умудрились перейти через такой широкий водоем и даже этого не заметить? В следующий раз даже спрашивать не буду, сама сигану вниз с криком «Лови!».
Убедившись, что привлек наше внимание, эльф вдруг повел себя очень странно: отложил свою снасть и принялся быстро скидывать одежду. Господи, у нас в школе в кабинете биологии учебный скелет и то, кажется, выглядел более упитанным… К моему изумлению, Орлетта внезапно просияла и, ударив себя ладонью по лбу, так же споро принялась разоблачаться.
102 
