Последние отзывы

  2  

Шура-Два, позывной — «Бродяга», виртуоз и ас «мочилова в сортире». С пистолетом — Бог. Но старость — она, конечно, не радость. Поэтому мы его золотые руки и бриллиантовую голову используем не только как подставку для каски. Он у нас больше по управляемым МВЗ да радиоборьбе. Ну, еще и как кладезь «маленьких советов» и «домашних заготовок». Прозвище получил еще «там», лет двадцать назад.

Шура-Три, он же Люк (не, не тот, что в канализацию ведет, а который Скайуокер). Капитан из вэдэвэшной разведки. Как по кустам поползать и «языка» привести — это к нему. Вот только страйкболисты в плен плохо сдаются — «смерть» здесь игрушечная, так что они в «рэмбов» до последнего играют, а методы «непосредственного физического воздействия» правилами запрещены.

Серега. Среди страйкбольной кодлы известен как Док. Наше все! И пошутить, и закопать. В миру — скромный КМН-стоматолог. После того как в его «нежных, но цепких лапах» перебывало полкоманды, носит почетное звание «наш Менгеле». Хотя «зубнюк» действительно классный. Вечное хобби — военно-полевая хирургия. Балагур и весельчак, хотя юмор иногда специфический, с отчетливым душком прозекторской.

Вано. Откликается на погоняло «Казачина». Весел и рукаст. Мастер изготовления похлебки из требухи и взрывателей. Буквально на каждом выезде презентует команде новую «цацку» натяжного, нажимного или еще какого действия. В свободное от «войны» время снимает документальное кино.

Алик. Он же «Дохлая башка» (от официального позывного «Totenkopf»). Один из немногих в команде германофилов. Слегка знает немецкий. Надежный товарищ. Как лирическое отступление, скажу, что команда наша «моделирует» бундесвер. Ну, нравятся нам эти мелкие пятнышки, нравятся! Да и германец всегда противником серьезным был, не то что пиндосы какие. Полным прозвищем мы его обычно не называем, используя сокращенную версию «Тотен».

Игорь Пак, по прозвищу… Да зачем ему с такой фамилией прозвище? Разве что Ким Ир Сеном называть… Человек он у нас в команде новый. Если честно, он официально еще не в команде, так — неофит. Годик на птичьих правах побегает, мы к нему за это время присмотримся и вердикт вынесем — гож он нам или негож. Вообще-то мы с Игорем вместе работаем, он раньше в пейнтбол серьезно играл, но услышал как-то раз в курилке мои рассказы и загорелся! Пока, правда, от пейнтбольных замашек не отошел: все ему побегать-пострелять охота, да и без судей на поле некомфортно себя чувствует. Слышал я, как он коллегам про свой выезд с нами рассказывал: «Идем вчетвером в патруле… Ну, Антоха, я и еще парочка парней из команды… Тут в кустах затрещало что-то, я поворачиваюсь на звук, а когда назад развернулся, вижу — а я в поле один стою. Наших — как не бывало! А из травы кто-то зло так шипит: „Ложись… Ложись…“ Как и когда они все заныкались, я даже не заметил!»

Ну и ваш покорный слуга. Зовут меня Антон, а позывной — «Искусник» или «Арт». Изначально прозвище было гораздо длиннее, но в процессе радиопереговоров редуцировалось до одного слога. Натура я тонко чувствующая, к рефлексии склонная. Музыку, опять же, классическую люблю. Но прозвали меня так не за это, а за любовь к другим искусствам, боевыми именуемым. Ножики всяческие люблю до дрожи. Особенно камрадам нравится, что я ножики из резины плотной, правилами разрешенные, кидаю направо и налево, а когда супостат вопить начинает, что, дескать, «плашмя ударило» или «ручкой стукнуло», в руке у меня железный появляется и, отправившись в недолгий полет к какому-нибудь ближайшему дереву, всегда втыкается. Док говорит, что я владею «искусством убеждения». Срочку я оттянул в славных погранвойсках, но ни ордена, ни даже медали завалящей не добыл. Скажу честно, я даже нарушителя живого ни разу не видел (ну, не считать же ту толпу в пять сотен турок, что тогда через пропускной пункт в девяносто первом ломанулись, за нарушителей? Нам так и сказали: «Это не нарушители! Огня не открывать!» И отмахивались мы тем, что под руку подвернулось. Я лично — скребком, которым мостовую ото льда чистят). В обычной жизни занимаюсь тем же, чем и Казачина, то есть развлекаю народ движущимися картинками.

Прочитав про нас, таких веселых, читатель с чистым сердцем может сказать: «Вот дебилы великовозрастные, в войнушку не наигравшиеся. В Чечню чего не поедете?» Понимая всю степень читательского негодования, тем не менее отвечу: «А оно нам надо? Что мы там забыли?» Три Шуры кровянки своей «за нашу Советскую Родину» пролили немало. И своей, и чужой. Я на Кавказе поскакал еще при Союзе. А Казачина из Ставрополья, из станицы, что на берегу Терека стояла. Почему, вы спросите, стояла? Так не живут там люди больше. Пожгли ее еще до первой чеченской. Ванька как-то рассказал, как они с отцом и односельчанами из карабинов отстреливались, пока бабы с детишками, погрузившись в тракторные прицепы, в райцентр эвакуировались. Ну, хватит о грустном, тем более что со двора, где уже минут десять как не слышно жалобного блеяния барашка, доносятся гораздо более заманчивые звуки:

  2