106 
– Гегенхильфбунд – это немецкое преступное сообщество, – медленно, по складам выговорила я. – Немцы, живущие в Штатах, вступают в банды, чтобы заниматься… э… – я попыталась перевести на русский слово «business» и застряла, – преступным бизнесом.
– Стоп, стоп! – Щербаков даже оперся о пальму. – Почему банда называется «союзом взаимопомощи»?
– Вначале это было нечто вроде… сберегательных касс, – объяснила я. – Потом оказалось, что контрабанда, бутлегинг и прочее приносят больший доход. И кассы мигом оказались в руках преступников. Те принимают в свои ряды только соотечественников, потому что больше им доверяют, а не… не став американцем, тебе в Америке нечего делать, поэтому молодежь уходит в бунды. Разве у вас в России так не бывает?
Мои русские переглянулись.
– Вы что-нибудь поняли, Андрей? – беспомощно осведомился Щербаков.
– Кажется, да, – неуверенно пробормотал Заброцкий. – У нас во Владивостоке попадались китайские банды. Их еще «тройками» называли почему-то. Немного похоже. Но те были из ханьцев, и с ними быстро справлялись. А тут, похоже, полиция их боится больше, чем они – полицию.
Я переводила взгляд с одного русского на другого и обратно. До меня медленно, с большим скрипом доходило, что они действительно не понимают.
– А как бы вы с ними, простите, боролись? – полюбопытствовала я, просто чтобы подтвердить свою догадку.
– Для начала, – Заброцкий с азартной миной принялся загибать пальцы, – пригнал бы в город терроргруппу… нет, лучше уж сразу пару штурмбатальонов.
– Достаточно, – устало выговорила я. – Спасибо, я поняла.
А что тут не понять? Все проблемы решаются грубой силой. Русский медведь. Отличный образ, кстати.
На лестнице Щербаков принюхался и на минуту остановился, поводя носом, но комментировать не стал, чему я была до слез благодарна – воняло там до небес всем, чем может вонять в таком месте: выпивкой, перегаром, застарелым табачным дымом, потом, блевотиной и еще много чем, сливавшимся в один могучий удар по обонянию.
Однако номер, несмотря на мои недобрые предчувствия, оказался почти шикарным. Неказистый вид из окон надежно скрывали плотные атласные портьеры, широкая, как футбольный стадион, кровать застелена чистым бельем – что еще нужно человеку от гостиницы?
– Что ж, господа, – произнесла я, наслаждаясь эффектом, – устраивайтесь.
Вашингтон, округ Колумбия,
25 сентября 1979 года, вторник.
Сергей Щербаков
– Да, – протянул я, – это, конечно, не «Ориент».
Действительно, не «Ориент». Такого аляповатого ало-золотого декора мне не доводилось видеть с тех пор, как меня пригласили в заведение мадам Богачевой (если кому-то будет интересно, то с тех пор я зарекся посещать дам полусвета даже по рекомендациям самых надежных коллег). Впрочем, если тут берут недорого и кормят… Кстати, а как здесь кормят?
– Сударыня, – обратился я к Кейт – называть ее «офицер Тернер» казалось мне глупым, несмотря на все ее заверения в обратном, – я не обратил внимания – где в этой гостинице ресторан?
– Тут нет ресторана, – ответила наша провожатая, критически озирая обстановку. – Только бар.
Заброцкий присвистнул, но говорить ничего не стал, памятуя, очевидно, ночевку на кухне. Нечего привередничать.
Не найдясь с ответом, я засунул свой чемодан под кровать и огляделся снова. Слава всем святым, тут есть хотя бы ванная – я не удивился бы, не обнаружив и ее. Впрочем, что за барские замашки? Соединенные Штаты – держава не из первых; не чудо, что народ здешний живет бедновато. Зато телевизор в номер поставили. Интересно, за каким, простите, чертом? Я всегда думал, что люди ездят из города в город или отдохнуть, или по делам. И в том, и в другом случае убивать время, просиживая перед телевизором, просто глупо.
Мой более непосредственный коллега уже вовсю перебирал кнопки настройки.
– Не ищите, – посоветовала Кейт. – В такой час, да еще по этим каналам, ничего интересного не будет.
– Тогда зачем такое телевидение, которое ничего не показывает? – озлился Андрей, убеждаясь, что говорят ему чистую правду. На мутном экране здоровенный мужик с дубиной в руках подпрыгивал враскорячку на ровненьком газоне. Кажется, это была какая-то местная спортивная игра.
– О, – оживилась Кейт, – Командующий играет.
– Кто? – привычно переспросил я.
– Простите… – Кейт смутилась. – Это наша национальная гордость, один из лучших бейсболистов, Фидель Кастро. У него такое прозвище – Комманданте, по-испански…
106 
