Арлингтон, штат Виргиния,

ночь с 28 на 29 сентября 1979 года, пятница – суббота.

Сергей Щербаков

Я огляделся. Казалось странным, что освещена не контрольная полоса вдоль ограды, а дорожки, пересекающие территорию, но, похоже, охрана вполне полагалась на сигнализацию.

– И куда теперь? – прошептала Кейт, согнувшись зачем-то в три погибели.

Вопрос был резонный – отыскать нужное нам среди десятка корпусов, в каждом из которых не одна комната… Тут мы за сутки не управимся.

– Вначале – в купол, – указал я решительно. Когда не знаешь, что делать, главное – не показать этого. – А потом…

– А потом – вон туда, – закончил за меня Заброцкий.

Я проследил за его указующим перстом. В окнах двухэтажного домика, скорей даже дачки вроде той, где убили несчастного фон Садовица, горел свет.

– Потом – туда, – согласился я. – Но вначале в купол.

Андрей кивнул. Вот и хорошо – было бы неловко, начни он сейчас оспаривать мое командование.

Отдельного входа в купол не было – нам пришлось огибать лабораторный корпус, вскрывать дверь и уже оттуда по узкому длинному коридору торопливо шагать обратно. Некрашеные стальные стены смутно отражали наши тени.

Перед дверями коридор делал резкий поворот – вероятно, так было задумано эффекта ради. Открывшееся зрелище и без того выглядело необычайно, а открывшись внезапно, оно и вовсе потрясало.

Жестяной купол накрывал массивную платформу добрых полусотни сажень в поперечнике. Помню, я даже удивился мимоходом, как такое внушительное сооружение не обратило на себя внимания наших разведчиков.

А в центре платформы, опутанное силовыми кабелями и стальными растяжками, громоздилось чудовище технологии.

Сердцем установки было, несомненно, сиренево мерцающее ядро, однако разглядеть его подробно я не смог. Позднее и Андрей, и Кейт сознались, что и у них не хватало духу смотреть на это противоестественное свечение долго. Трудно описывать не имеющее подобий в обычном мире, но я постараюсь рассказать, что эта зона (за неимением лучшего слова буду звать ее так) делала со взглядом. Свечение создавалось пятью массивными катушками, укрепленными на титановых балках. Так вот, вопреки всем законам геометрии катушки располагались в углах правильного многогранника, и при этом балки оставались прямыми, не изгибаясь. Если вы можете себе это представить, я готов уступить вам лавры Лобачевского. Что же до меня, то это зрелище наградило меня головной болью и жутким головокружением.

Установка была совершенно симметричной, за исключением одной детали – со стороны входа в зал к ней присобачили, явно позже, нечто вроде самолетного трапа. Сейчас выдвижная кишка была втянута, но легко можно было представить себе, как она, расправленная, уходит далеко в зону сиреневого света.

И тут я понял, почему чувство сверхъестественного ужаса преследовало меня всякий раз, как мы приближались к Арлингтону. Источник его находился здесь, в этом зале. Действие установки не ограничивалось созданием зоны света. Оно распространялось на многие версты вокруг, и мое шестое, а может, седьмое чувство улавливало эту страшную перемену.

– Что это? – прошептала Кейт.

– Думаю, то, что мы искали, – ответил Андрей. Я позавидовал его бесшабашному юношескому спокойствию. Эх, молодость, куда ты ушла от меня?

– Да, но ЧТО это? – повторила Кейт.

– Тут, мадемуазель, мы знаем не больше вашего, – ответил я.

– Не знаю, как вам, – пробормотал Андрей, – а мне так очень хочется этот фонарик сломать.

– Ни в коем случае! – тихо взвыл я. – Вы представляете, что тут начнется через пять минут?

– А если тихо? – не отступал Андрей.

– Тихо не получится, – вздохнул я. – Видите?

– Что?

– Кабели. – Я широким жестом обвел погруженные в масло массивные медные шины, фарфоровые изоляторы, похожие на вставные челюсти, прочую машинерию. – Кажется, эта установка потребляет уйму электричества. Если она внезапно отключится, тут будет в некотором роде фейерверк.

– Тогда что же нам делать? – переспросил мой товарищ.

– Проверить, кого тут мучит бессонница, – ответил я. – А если мы и там ничего не узнаем – я признаю, что вы были правы и надо было сразу мчаться к сенатору. Мы увидели, чем тут заняты комитетчики, и это нам совершенно ничего не дало.

  167