Особенно,... 
56 
– Письма интересные?
– Да, очень. В основном послевоенного и военного времени, колхозная жизнь, ситуации житейские. Но самые интересные, конечно, предвоенные и дореволюционные. Тогда ведь и паспорта были не такие, и свидетельства о рождении. Но и документы 1990-х годов мы тоже не выбрасываем. Хотя вроде бы для нас эти квитанции привычны, но пройдет еще лет 20–30, и их не будет.
– А дневники крестьяне вели?
– Дневниковые записи есть, но не все еще в музее. У нас есть мужчина, который с 1973 года отмечает три раза в сутки погоду, и ведет фенологические заметки – лист пожелтел, улетели птицы, прилетели. Те тетради, которые у него есть, он уже передал нам. Есть у нас Ирина Дмитриевна Тихомирова. Она ведет свой дневник в стихах. Никогда раньше стихов не писала, работала секретарем в сельсовете, а вот ушла на пенсию, что-то в ней вдарило, решила в стихах писать. Но пока нам не отдает.
Был у нас и религиозный самиздат, когда люди переписывали от руки в обыкновенных ученических тетрадях в клеточку или линеечку церковный календарь на весь год, со всеми праздниками. У нас один календарь оформлен в виде ватмана, праздники церковные, но цветочки вырезаны из советских открыток.
– Расскажите немного про ваш журнал.
– Журнал «Кацкая летопись» пользуется в наших краях популярностью. Мы рассказываем там последние новости и истории разных семей, публикуем этнографические данные. Для кацкаря за каждой фамилией – он сам, его родители, дедушки, бабушки. Поэтому всем хочется, чтобы о них написали. Как-то раз получил я записку, карандашом написанную, сложенную как фронтовой треугольник: «Приходи поскорее, приходи, я те много чево расскажу, приходи, а то помру». Это одна бабушка беспокоится, а рассказать ей хочется. Людям хочется, чтобы тот опыт, который у них есть, хоть куда-то пригодился. Меня как редактора знают в лицо все читатели. И соврать-то поэтому невозможно, хотя опечатки бывают. Не дай бог ошибешься в отчестве! Обида будет страшная. Кстати, деревенский человек относится к слову внимательней городского в тысячу раз. Замечает многие детали, которых городской не заметит. И обсуждается все потом. У нас в деревне Плишкино живет бабушка Елизавета Александровна Серова, которой 95 лет, она выписывает «Московский комсомолец» и рассказывает деревенским содержание. Все рассказывает, что написано.
– А книжки люди читают?
– В Мартынове очень хорошая библиотекарь. Она каждый четверг садится на велосипед и едет в другую какую-нибудь деревню, с книгами, такая услуга. У библиотеки большой фонд, к нам даже студенты приезжают курсовые писать. А сама наша библиотекарь большой цветовод. У нее даже персик цветет в феврале и плодоносит.
– Кто же все-таки такие кацкари?
– Это субэтнос, малая этническая общность русского народа. Самое главное отличие субэтноса – это даже не диалект, а самоназвание. И название для всех остальных людей, кто не кацкарь – заволосные. Если уедете куда-то, вы все равно остаетесь кацкарем. Я кацкарь в восьмом поколении. Может быть, и дальше. И в школах Кацкого стана ведется кацковедение, с 5 по 9 класс.
– Материалами в основном вы учителей снабжаете?
– Сейчас мы немного отошли в коммерцию, а еще несколько лет назад да, очень плотно работали со всеми школами, домами культуры Кацкого стана, даже детскими садами.
Раз в год собирали Кацкие краеведческие чтения, люди выступали с докладами. 10 лет подряд – мы их разные проводили, и театрализованные, и песенные, пели бабушки. Материалы докладов публиковались в Кацкой летописи. Сейчас позадергали все эти дела. Это во-первых. И во-вторых, я почувствовал, что ситуация немножечко изменилась, Мода на конференции прошла, два года уже пропустили. Да вроде бы и надо.
– В общем, вы всем довольны?
– Если посмотреть со стороны, лучше и не надо. Человек живет там, где ему хочется, делает то, что он хочет, в своей епархии бог и царь. Причем и все сотрудники, которые у нас работают, никуда не хотят. Все очень образованные. Двое строят дома в Мартынове. Мои коллеги в «Волжских зорях» написали, что музей – это даже не учреждение, а какая-то субстанция. У нас здесь сложился определенный мир. Мы подошли друг другу. Кто в религию ударяется, кто в секты какие-то, а мы вот так. У нас средний возраст сотрудника 31 год, самый молодой 21, самый взрослый 41.
Досье:
56 
