20 
Подходящий момент усомниться в собственном слухе, решила я.
— Что, еще одних?!
— Не совсем.
— «Не совсем» — это как?
— Как вы, без сомнения, помните, — Рысьев чуть заметно качнул головой в сторону орудующего шваброй Пломмера, — по рассказу нашего нового друга Карла, сокровища на пристани Кальяо в сентябре 1820 года лежали грудами в самом прямом смысле этого слова.
— Помним. И что с того?
— Дело в том, — пояснил вампир, — что на борт «Мери Диар» попали далеко не все «сокровища Лимы», как именовали сии богатства испанские историки. Часть из них осталась на берегу и была впоследствии погружена на галеон под названием «Релампаго».
— Только не говорите, — недоверчиво сказала я, — что сами испанцы, испугавшись дальней дороги, решили припрятать оставшееся у них золотишко на этом чертовом Кокосе!
— Отнюдь, — с жаром возразил Николай. — Они...
— Простите, граф, — неожиданно перебил его мой муж, — что приходится прерывать вас, но у меня к вам есть одна небольшая просьба.
— Да; Крис?
— Не могли бы вы излагать вашу, вне всякого сомнения, весьма занимательную историю тоном ниже? Дело в том, что, — Крис оглянулся и, подавшись вперед, перешел на полушепот, — последние полчаса наш рулевой уделяет куда больше внимания вам, чем компасу.
— Ох, я ему сейчас...
— Прошу вас, Бренда, не надо. — Рысьев скорчил рожицу, долженствующую, по его мнению, выглядеть жалостливо. — Как справедливо заметил ваш муж, это мне стоило бы укротить свою луженую глотку.
В другое время меня бы не удержал и десяток жалобных Рысьевых. Однако сейчас мне до зарезу хотелось услышать окончание истории о кокосовых кладах, и потому я решила малость повременить с дисциплинарными разборками.
— Так что было дальше?
— «Релампаго» вышел из гавани под конвоем четырех военных судов, — для вящей наглядности вампир продемонстрировал нам ладонь с загнутым большим пальцем. — Испанцы считали, что такого эскорта вполне достаточно, чтобы обеспечить благополучную доставку сокровищ в Испанию, и ничуть не обеспокоились, когда вскоре после отплытия эскадру начал нагонять одинокий бриг.
— А следовало бы?
— Еще как! Этот бриг уже встречался в бою с испанцами и их союзниками французами. Он отличился в ходе знаменитого Трафальгара, когда под командованием капитана Александра Грэхема выполнил особый приказ лорда Нельсона. Грэхем же и продолжал командовать бригом. Правда, поскольку официально королевства Англия и Испания заключили мир, одной из статей которого обговаривалось запрещение столь любимого Александром каперства, мистер Грэхем счел за лучшее именоваться Альфонсом Белафонте.
Я тихонько присвистнула. Этот самый Альфонс Белафонте сумел оставить о себе столь славную память, что на западном побережье Мексики его порой поминают и в наши дни... правда, не к ночи.
— Это его прозвали «Кровавый Меч»?
— Сия подробность мне неведома, — сказал Рысьев. — Если таковое прозвище и имелось, то картотека моего ведомства... то есть ведомства, к которому я еще недавно имел честь принадлежать, отчего-то не сочла нужным зафиксировать его. Итак, — продолжил он, — Грэхем-Белафонте вступил в бой с испанской эскадрой. Бой был короток и жесток. К его исходу на плаву оставались лишь два корабля. Изрешеченный ядрами и с минуты на минуту собиравшийся исчезнуть в пучине «Девоншир» и... — Николай сделал паузу, — «Релампаго»... — еще одна томительная пауза, — взятый англичанами на абордаж.
На этот раз очередь свистеть выпала Крису.
— Этот парень, похоже, любил хорошую драку, — заметил он. — Все-таки на море трудно сыскать более лихих и отчаянных парней, чем те, что плавают под «Юнион Джеком». Что бы там ни говорили некоторые остроухие...
— Ну, положим, — возразила я, — мои предки-викинги тоже чувствовали себя на волне не хуже, чем на родных скалах.
— Да и российский орел тоже не так уж плохо реет над волнами, — улыбнулся Николай. — Но Крис прав, у ребят с Островов есть чему поучиться. Все эти Морганы, Дампиры и Грэхемы... именно такие, как они, превратили королевство Британию в Империю, Над Которой Не Заходит Солнце! Впрочем, — продолжил он, — в тот момент французского флибустьера Белафонте мало волновало грядущее величие Великобритании. Содержимое трюмов «Релампаго» его занимало куда больше.
20 
