65 
— Согласен — но ведь как хорош был, стервец!
— Хорош?! Николя, он был страшен! Эта его жуткая осиновая дубина... Николя, стоя в соборе, рядом с мощами самого... я чувствовал себя не в пример лучше! Не представляю, как вам удавалось держать этих разбойников в подчинении.
— Просто удавалось! — хохотнул Рысьев. — Для них я был, во-первых, свой, русский. Во-вторых — их сиятельство, в-третьих — Павлоградского полка ротмистр. А то, что вдобавок... — Николай на миг замолк, нахмурившись. — Цитирую: «Командир наш, Николай Лександрович, еще и упырь-с, — так это дело житейское, насквозь понятное, со всяким приключиться может. Иные баре, хоть людьми себя и числят, а выкидывают порой штуки и почище. Вона как». Кстати, — добавил он, — разбойниками вы их поименовали совершенно незаслуженно. Ибо мои подчиненные сами себя совершенно справедливо маслили герильясами, сиречь партизанами.
— С дубинами.
— Дубина народной войны, — рассмеялся вампир. — была тайным оружием, о котором французская разведка так и не сумела добыть для своего императора никаких сведений.
— Мистер да Коста? — внезапно произнесла моя супруга.
— Да, сеньора? — обернулся колдун.
— Не расскажете, какого орка, — опершись на локоть, Бренда одним резким движением перекинула себя из лежачего положения в сидячее, о чем, судя по исказившей ее лицо гримасе, немедленно пожалела, — вы забыли в России?
Эрнандо бросил стремительный взгляд на Николая. Русский уже перестал улыбаться — но лично меня отчего-то создалось впечатление, что Рысьев очень старательно сдерживает приступ смеха, причем намного более сильный, чем два предыдущих.
— Так, ничего существенного, — пожал плечами черный маг. — Решил воспользоваться подвернувшейся оказией. Кто мог предположить, что небольшое и, казалось бы, не таящее видимых сложностей путешествие едва не завершится трагически?
— Разумеется, никто, — нарочито безразличным голосом подтвердил вампир. — Ведь если бы сам Бонапарт предполагал, что это небольшое и, казалось бы, не таящее видимых сложностей путешествие завершится для него на Святой Елене, неужели он предпринял бы его?
— Так вы были в рядах Великой Армии? — догадался Малыш.
— Нет, что вы! — с негодованием воскликнул колдун.
— Он, — все тем же невозмутимым тоном сообщил Рысьев, — был в ее обозе.
— Николай! Я ведь еще тогда предоставил вам совершенно исчерпывающие объяснения...
— А я в свою очередь, — перебил Эрнандо вампир, — тогда же сказал вам, граф, что не верю ни единому сказанному вами слову.
— Тогда почему же...
— Да мне было попросту плевать на вашу истинную цель, — сказал Николай. — Единственное, что действительно имело значение в тот момент, то что вы не француз и не воевали против нас. Поскольку в этом пункте вашей легенды вы, граф, сообщили чистую правду, что подтвердил отец Федор, остальное было уже неважно. Ибо, — осклабился вампир, — мне также было ясно, что цели этой вам добиться не удалось. Скорее уж наличествовал обратный процесс... по части добивания...
— Кстати, — поспешно произнес черный маг, — вы так и не ответили на мой вопрос! Что же заставило люде... то есть существ, наделенных столь разнообразными талантами, сойтись именно в этих краях?
Про себя же я отметил: судя по тому, как быстро чернокнижник захотел сменить тему разговора, воспоминания о визите в Россию у него сохранились скорее отрицательные, чем положительные. А ведь да Коста — орешек что надо! Не думаю, что одни лишь знаменитые русские морозы и ничуть не менее знаменитые русские дороги — о почти мистическом воздействии которых так любит разглагольствовать Николай — могли вызвать у него такую реакцию. Да-а... есть над чем поразмыслить...
И, пожалуй, ближайшее время я буду следить, чтобы мой предполагаемый маршрут не пересекал границ Российской Империи.
— Случайность, — сказал вампир. — По крайней мере, мое присутствие здесь следует рассматривать именно так. Не получи я приглашения мистера и миссис Ханко, мог бы оказаться где угодно — от Огненной Земли до Лапландии.
— Мы, собственно, тоже могли оказаться где угодно, — заметил я. — Свадебное путешествие должно таить в себе элемент неожиданности, так ведь, милая?
— Ты, как всегда, прав, любимый. — Чарующая улыбка, которой Бренда сопроводила свои слова, вставила меня вздрогнуть и начать лихорадочно соображать, что же я сделал не так.
65 
