— А спутники батюшки, если начнут искать да вопросы задавать?
Дядя Саша поморщился:
— На самом деле, проблем мы огребли, причем на ровном месте, по самое не балуйся. Хорошо, что раннее утро на дворе, больше никто этой драки не видел. Ведь поднять руку на священника — такое сейчас не поймут ни разу, никто… Надо будет легенду придумать, куда он пропал. Пусть я не особый сторонник крайних мер, но в данном случае меньшим злом представляется классика — «Нет человека, нет проблемы». Посидит на шхуне, индейцам ведь наши внутренние разборки до фени. И мы для них на одно лицо, в сутане или в мундире. Тем более что этот поп вообще в дорожной одежке был, только крест большой под зипуном таскает. Ты с ним побеседуешь, может, расколешь, что он за тараканов у себя в голове наплодил. Если можно будет как-то перевоспитать, на угольке или прииске пусть грехи замаливает. В истории Церкви он не первый и не последний будет, кто за веру страдал. Про крайние меры сейчас говорить не будем, с кондачка такие вещи не решают.
Три дня спустя. Дядя Саша.
— Садитесь, гости дорогие! — широким жестом указываю вошедшим на лавки.
Переглядываясь, они присаживаются. Сели тесно, так, чтобы друг друга не то что видеть — даже чувствовать.
Их четверо. Один, как я понял по взглядам всех прочих, явно старший. Крепкий, чуток исхудавший во время скитания по морю, мужик с окладистой бородой. Одет, как и все прочие. Сапоги, штаны, кафтан, еще что-то. Не военная форма, это точно. Но одежда у него чуток качеством получше будет. На его фоне я смотрюсь совершенным попугаем в своем полковничьем мундире. Не люблю эту одежку, но прием официальный, а раз так — должон выглядеть!
— Ну, с чем пожаловали? — беру быка за рога. Раз они молчат, начну первым.
Кобра, тихо сидящий в углу, в разговор не лезет, мотает себе на ус.
— Благодарствуем за помощь и обхождение, господин полковник, — начинает старший.
— Ну что ж так сразу-то? Полковник… у меня и имя, между прочим, есть! И вполне себе христианское!
Так. Слопал дядя наживку. Глазки оживились, не ждал, что я так сразу-то в ловушку и попаду? А напрасно…
— Ну, так сразу-то и по имени… Чай не у себя дома мы, тута и свои хозяева есть. Опять же — в чужой монастырь, да со своим уставом…
— Это, какие ж тут хозяева, окромя нас? Что-то не припомню таких…
— Ну, так… Поп вон испанский ходит. Да и селение ваше… тоже ненашенское все. Опять же — церкви нету. А как русскому человеку, да без нее?
— Испанец ходит, так у него тут сколько паствы имеется! У меня вон — почти три тысячи человек одних католиков, куды ж мне их девать-то, без попа ихнего? Да и англичанам свой поп нужен, а его где брать? У них вообще половина католики, а половина протестанты. И если первых тот же испанец окормляет, то что с прочими делать — ума не приложу!
— Гнать их в шею! — выпаливает один из визитеров, за что и получает незаметный, но внушительный пинок от старшего.
— Ух ты! Гнать! Это солдаты мои! Ты, что ль, вместо них под ружье встанешь? Чай, у царей московских и калмыки с ногайцами в войске были. Так те и вовсе — нехристи! Что ж их-то никто не гнал?
Осуждающе покачиваю головой.
Старший визитер оглаживает бороду.
— Ну… солдаты… это да… дело ратное. А сами-то? Негоже русскому человеку, да от своих-то краев далече, без церкви.
— Ну, ты сказал! Да тут у нас кого только нету! Половина — так вообще из Литвы, большая часть и вовсе — старой веры. Какую ж мне тут церковь-то ставить? Да мы из России уж лет сто как ушли! Не мы сами, конечно, а предки наши. Пока сюда добрались, много воды утекло. Вот поп-то ваш давеча разорялся! Мол — русский человек, а чин от испанского короля принял! Государя не спросивши!
— Ну, так… правильно сказал…
— Да я государя этого и не видывал никогда! От предков его мои предки ушли, что ж я его — своим царем признавать должен? Щас! А что король испанский чин дал — так куда б он делся-то? Тут его власти нет!
— Это как так? — аж привстал с места старший.
— А так! Я тут хозяин! Единственный и неповторимый! Были желающие поспорить, не скрою. Так небось кладбище все видели? Там они и лежат… рядышком. Да в море несколько кораблей на дне покоятся — там их тоже до хрена. А кто уцелел — для тех у нас в горах каторга имеется, да судья суровый сидит.
— Что ж тут тогда солдаты испанские делают?
— Мои это солдаты. И служат мне. Просто мы с королем договорились, что он сюда не лезет, а я дальше этого места всех прочих не пущу. Уже в его владения. За то и полковника дали, и войско прислали. Ну, это уж больше для вида, нам-то и своих сил хватает. А так вроде и овцы целы, да и волк не голоден. А что до церкви… так был бы поп, была бы и церковь. У нас-то ничего не уцелело, голые да босые наши предки сюда из моря вылезли.