Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
67 
…Примерно через полчаса Фермер закончил инструктировать Белобородько и Трошина и присоединился к нам.
— Командир, тебя каким — березовым или дубовым? — спросил я, подвинувшись на полке.
— Плоскопараллельно, — последовал ответ.
— Тогда по очереди. Сначала — береза, потом дуб.
— Это ты хорошо придумал… Интеллигентно, — сказал Саша, потягиваясь и блаженно жмурясь.
…Минут сорок спустя (а что поделаешь, война!) мы, чистые и распаренные, вернулись в свою «казарму». Настроение было «солнечным», да и с чего ему быть другим-то?
Усевшись на лавки за накрытым столом, мы отдали должное стряпне нашей кухонной команды. Минут десять только стучали ложки, да за ушами трещало. Наконец все наелись, и настало время для разговора.
— Командир, не поделишься, чем партизан грузил? — спросил я.
— Не вопрос. Сказал, чтобы они здесь больше пары дней не засиживались, а передислоцировались на север.
— Думаешь, немцы скоро нагрянут? — спросил Люк.
— Обязательно! А ты бы на их месте не приехал?
— Я бы приехал, и не один, а с «вертушками» и артиллерией.
— О тож! «Вертушек», правда, у них нету, но артиллерию, я думаю, подтянут. Поэтому им и надо линять как можно быстрее. И радиста у них нет.
— А это при чем тут? — удивился Тотен.
— А при том! Им связь нужна, а единственный канал, что им можно безболезненно отдать — тайник, через который мы с Неущенко связывались. Тем более что отряд этот я московским уже «сдал». На первые несколько сеансов я с ними шифроблокнотом поделился. Если получится — немецкую службу радиоперехвата неплохо запутаем, ну и ребятам связь на первое время обеспечим.
— И что сказал? — поинтересовался я.
— Правду. Ну, почти правду.
— И?
— Ответа пока не было, но и для нас успешный выход отряда на связь — большой плюс и подтверждение нашей надежности. Ну, и свидетели эффективности наших методов.
— Резонно! — согласился Люк, а я просто кивнул.
Тут я решил, что такие хорошие посиделки без правильной выпивки — нонсенс, и, извинившись, вылез из-за стола. В моем бауле были заныканы бутылка армянского коньяка и бутылка восемнадцатилетнего скотча, любая — в самый раз для хорошего праздника.
Накинув камуфляжную куртку (больше, чтобы не отсвечивать светлой майкой, нежели для тепла) и нацепив кобуру с верным «браунингом», выскочил во двор. «Крупп» был припаркован на улице метрах в пятидесяти от нашего дома, и, чтобы не скрипеть воротами, я решил просто перелезть через забор. Едва я оказался на гребне, как снизу шепотом спросили:
— Двадцать два?
— Восемнадцать, — ответил я, мягко спрыгнув на землю.
— Проходите, товарищ старший лейтенант! — боец меня узнал, но пароль все равно спросил. Молодец!
Я бодро зашагал вдоль улицы. На соседнем дворе шумели: кто-то колол дрова, тихонько скрежетала сталь на камне ручного точила, слышно было, как Несвидов распекает бойца за безалаберность в ответственном деле приготовления пищи…
«Прям как на даче в пресловутые „подмосковные вечера“! — восхитился я. — Словно и войны никакой нет!»
Мое внимание привлек негромкий разговор, доносившийся из-за палисадника.
— …ну, что ты пригорюнилась, а?
— Тошно мне, Маринка…
— Лидка, ну ты что как в воду опущенная ходишь, а?
Я замер прислушиваясь.
— Что делать-то, Мариночка? И старый он, а нравится мне очень! А вот расстаемся! А он даже знать не будет! — послышался тихий всхлип.
— Старый? Да ты что! Какой же он старый?! Мне Слава сказал — они ровесники, и в звании одном!
— Тебее хорошоо, — снова всхлип, — у тебя все яснооо!
Я смутился. Сам не ожидая того, стал свидетелем любовных терзаний «бойцыц» нашего отряда. «Видно, Лидочка на кого-то „запала“ из наших, а теперь переживает… Не, пойду я, пожалуй…» — и я тихонечко двинул прочь от палисадника.
«Интересно, а кому это девки кости моют?» — пытался сообразить я, копаясь в своих вещах.
Наконец бутылка была найдена. Я вытряхнул ее из картонного тубуса и засунул в карман штанов.
«Так, одного возраста со Славой, то есть Трошиным… Я, Док, Тотен… И, как там? „В одном звании“? Так майором у нас только командир числится… Хотя… Еперный театр! — я чуть не подпрыгнул. — Это что же, комсомолочка обо мне убивается, что ли? Хорошо, что букет не подарил, а то бы совсем девчонку прибило!»
В легком обалдении я пошел назад. «Вот это я влип! — вертелось в голове. — Хотя, если оценить спокойно — ничего страшного не случилось, так? Ну понравился молоденькой дурехе герой-спаситель… Так ведь ничего у нас и не было! Чего нервы на кулак мотать?»
67 
