Андрей Уланов
И вся федеральная конница
Когда я писал «На всех хватит!», первый роман из этого цикла, то примерно догадывался, какую обложку для него подберут.
Что будет на «Колдунах и капусте», мне было известно заранее.
А вот что нарисуют на этой книге, я даже предполагать не брался – в ней среди главных действующих лиц с персонажами женского пола не очень. Вернее, их нет вовсе. Так уж получилось.
Собственно, желание посмотреть на обложку этой книги и было второй по важности причиной, побудившей меня взяться за этот текст. Ну а первой и главной – мне просто нравится этот мир и те, кто в нем живет. Welcome to the Wild Wild West!
За помощь в создании этой книги автор благодарит Илью Рубинчика, участников форума VIF2ne Бориса Седова, Александра Москальца, Eugene.
Отдельное (и огромное) спасибо за использованные в Приложениях материалы ОЬап-у. (сайт http://america-xix.org.ru/) и автору книги «Гражданская война в США 1861-1865» Кириллу Малю.
ГЛАВА 1
1863, подвал близ порта, Тим
– Эй, Большой! Большо-ой!
Чего у Неда не отнять – так это голоса.
С виду-то мистер Худючка больше всего похож на оголодавшую вешалку, даже зимой, когда в пять слоев рванья кутается. Зато голосок у него иному гудку фору даст. Вот и сейчас орет он за добрых полквартала, а в нашем зеркале последний кусок стекла дребезжит.
– Большой!
Зеркала мне было жалко. Не для того я, считай, через весь город его тащил, чтобы оно через неделю от Недова вопля рассыпалось, – для Молли. Так она разве только в воде могла на свою мордашку взглянуть, вода же в гавани известно какая – дохлую рыбу в ней хорошо видно и дерьмо разнообразное. А тут настоящее зеркало, в литой рамке, и целого стекла в нем почти треть осталась, одним куском, хоть и треснутым.
– Ну-у, Большо-ой!
Ближе крики не становились – похоже, Нед откуда-то бежал, а сейчас притормозил рядом с лавкой Чилийца и надсаживает глотку, пока ноги отдыхают.
– Большой, в самом деле, вышел бы ты к нему, – предложил Чак. – Он же не уймется.
Нед-то не уймется точно, упрямец он распрозверский. Да и зеркала жалко. Только…
– Выйти, говоришь? – произнес я. – А вы, значит, меня чинно-благородно ждать будете? Сложив руки на коленях и ни до чего на столе не дотрагиваясь.
Молли сдавленно хихикнула.
Столом у нас в подвале работала половинка деревянного ящика, сегодня накрытая ввиду торжественности случая газетой, а на газете стояли три бутылки красного греческого вина и лежала большая сырная голова. Вино, правда, было не очень – а если совсем откровенно, дрянь было вино, – ну да особенных иллюзий насчет него я и не питал. Что за вино можно в подвале у старого Функеля прихватить, знаем хорошо. Греческое, французское… как же, как же – если оно Атлантику и переплывало, то не иначе как в виде чернил.
А вот сыр был настоящий, мы с Лео его вчера ночью с голландского барка сперли! Здоровенная такая головка, и запах от нее шел просто восхитительный – я, пока нес, чуть на слюни не изошел.
– Большой, а хочешь, мы тебе твою долю отрежем? – взмахнул ножом Чак. – Прямо сейчас.
Вот эта идея мне уже понравилась больше.
– Бо-о-ольшо-ой!!!
– Давай, режь, – встав, я огляделся в поисках чего-нибудь подходяще-сумочного. – И бутылку одну я заберу!
– Эй, эй, мы так не договаривались, – возмущенно вскинулся Лео. – Бутылок-то три на четверых.
– А меня больше, – наклонившись, я подхватил с пола старую парусиновую сумку Рика-сказочника. Дыр в ней хватало, но не настолько здоровых, чтобы в них четверть сырины провалилась. – Если мерить в живых фунтах, мне вообще половина будет причитаться.
– Зато с нами остается дама, – возразил Чак.
– Ах, дама…
Дама. С дамой этой, если на то пошло, сам же Чак вчера из-за трески подрался.
– Ну, раз дама остается с вами – значит, вы двое, как настоящие джентльмены, с ней вином и поделитесь. Верно я говорю, Молли?
Молли смотрела на меня как-то… странно. Так, что мне даже вдруг не по себе от ее взгляда стало. На миг, не больше, – но пробрало.
– Возвращайся скорее, Большой, – тихо сказала она. – Пожалуйста.
– Можно подумать, – я осторожно – правый рукав уже неделю как держался на последних двух-трех нитках – натянул куртку, – куда деться могу, Нед прямо извертелся, глядя, как я, не торопясь, поочередно прикладываясь то к бутылке, то к зажатому в ладони куску сыра, иду ему навстречу.
– Большой! Ты б еще через сто лет вылез! Ну!